Птица и меч

Amy Harmon

The Bird and The Sword

THE BIRD AND THE SWORD © 2016 by Amy Harmon

OOO «Клевер-Медиа-Групп», 2018

Во имя слова, что быстрее стрелы

И острее обоюдоострого меча,

Раскалывающего извечное единство Души и духа,

Кости и плоти,

Мыслей и устремлений сердца.

Она была такой крохой. Глаза – вот и все, что было в ней большого. Серьезные и серые, словно туман, клубящийся на болотах, они, казалось, занимали ее лицо целиком. В пять весен она выглядела от силы трехлетней, и хрупкость ее вызывала у меня неподдельную тревогу. Впрочем, в ее миниатюрности не было и следа нездоровья. По правде говоря, с самого рождения она не болела ни разу. Телосложением она скорее походила на птичку, легкую, как ветер, и такую же изящную. Тонкие кости, мелкие черты, заостренный подбородок и эльфийские ушки. Что же до ее светло-каштановых волос, их тяжелый мягкий водопад не раз напоминал мне птичье оперение, когда я заключала дочь в порывистые объятия.

Ларк, «жаворонок» на местном наречии. Имя вспыхнуло у меня в сознании, едва я ее увидела, и я приняла его как подарок, со спокойной душой доверившись Отцу Всех Слов.

– Что ты тут делаешь? – Я постаралась придать голосу строгость, но дочь ничуть не испугалась, хоть я и застала ее в неположенном месте. Я боялась, что она исколет пальцы о веретено прялки или вывалится из просторных окон, выходящих во двор.

Эта комнатка была моим заповедным местом, и за минувшие годы мы с дочерью провели здесь немало прекрасных минут. Но ей запрещалось подниматься сюда без меня.

– Я делаю кукол, – ответила она глубоким звучным голосом, который составлял комический контраст с обликом хозяйки.

Между изогнутых губ показался розовый язычок – свидетельство крайнего сосредоточения. Ларк перетягивала шнурком набитую чем-то тряпку: по-видимому, той предстояло превратиться в голову, хоть и не слишком симметричную. Рядом лежали заготовки для рук и ног и три почти готовые куклы.

– Ларк, я же говорила тебе не ходить сюда одной, – нахмурилась я. – Для маленькой девочки здесь небезопасно. И тебе нельзя использовать слова в мое отсутствие.

– Но тебя не было так долго! – возразила дочь, поднимая на меня полные скорби глаза.

– Не смотри на меня так. Это не оправдание непослушанию.

Она опустила голову, плечи поникли.

– Прости, мамочка.

– Обещай, что запомнишь и будешь слушаться.

– Обещаю, что запомню… и буду слушаться.

Я выждала мгновение, позволяя клятве пропитать воздух и связать нас обеих невидимой нитью.

– Что ж… Расскажи мне о своих куклах.

– О! Эта любит танцевать. – И Ларк указала на комковатую фигурку слева от себя. – Эта любит высоту…

– Совсем как одна моя знакомая девочка, – перебила я с легкой усмешкой.

– Да. Прямо как я. А эта любит прыгать!

– А эта? – Я указала на марионетку, которая только что обрела голову и конечности.

– А это принц.

– Принц?

– Ага. Принц кукол. Он умеет летать.

– Без крыльев?

– Чтобы летать, не нужны крылья, – рассмеялась Ларк, повторяя услышанную от меня же премудрость.

– А что нужно? – спросила я, проверяя дочь.

Огромные серые глаза вспыхнули.

– Слова.

– Покажи мне, – прошептала я.

Она подняла ближайшую куклу и прижалась губами к ее груди – в том месте, где у человека было бы сердце.

– Танцуй, – выдохнула Ларк со всей возможной верой. Затем поставила фигурку на пол, и мы обе замерли в ожидании.

Не прошло и пары секунд, как маленький лоскутный человечек начал извиваться и, уморительно вскидывая руки и ноги, засеменил по комнате. Я тихо рассмеялась. Ларк взяла вторую куклу.

– Скачи, – велела она, впечатав слово в тряпичную грудь.

Марионетка тут же ожила, выскользнула у нее из рук и бесшумными прыжками понеслась догонять собрата-танцора. Затем Ларк подарила по слову оставшимся куклам. Мы с восторгом наблюдали, как третья фигурка принялась карабкаться по занавеске, а Принц взмыл в воздух, раскинув мешковатые руки наподобие крыльев. Он то взлетал ввысь, то снова нырял к полу, будто счастливая птица.