Это произошло в год рождения мальчика, которому было суждено стать отцом четырёх синеглазых близнецов. Год 7128 от Сотворения Мира. Восток Бриании. Владения герцога Клара…
Лачугу старой отшельницы Эрны в этот день посетили незваные гости, и это было так странно. Ведь давно, очень давно никто не решался пересечь незримую границу её владений. Мрачный, дремучий лес, не пропускающий под свои своды солнечный свет; топкие болота, царящие там, где полагалось бы быть полянам – всё это само по себе не располагало к праздным прогулкам, но ещё больше отпугивала людей возможность встретить здесь настоящую ведьму. Да, именно так называли Эрну – ведьма.
Что ж с того, что никто не мог внятно объяснить, почему все так её боялись? Она окружила себя тайной, и сама превратилась в тайну. Быть может, именно в этом и кроется ответ на наш вопрос – неизвестность уже сама по себе способна напугать. А тут речь идёт о ведьме – какой простор для людской не всегда здоровой фантазии! Сколько лет старухе неизвестно, а значит уже ни один век! Чем питается, живя так уединенно? Конечно же змеями и ящерицами, запивая их болотной водой!.. О, если начать перечислять всё, чем наградила Эрну людская молва, можно далеко зайти. Но не разумнее ли было бы обратиться к тем немногим, кто знал эту отшельницу лично?
Да, таких было немного, и первый среди них сам герцог Клар, хозяин этих мест. Именно с его позволения Эрна жила именно здесь, и говорят, прежде такое позволение ей дал его отец, а ещё прежде – отец его отца… но да не будем увлекаться. Что в самом деле правда, так это то, что по личному приказу герцога дважды в месяц на окраину этого пугающего леса приносили зерно и молоко, и на утро эта нехитрая еда исчезала. Такой порядок был заведён и действовал уже многие годы. Но в этот день герцог решил лично одарить Эрну…
Да, более чем странно было видеть в этом убогом месте, под сводами ветхой хибары отшельницы такого гостя. Статный, заметно седой, облачённый в роскошное багрового бархата платье, отделанное тончайшими верецианскими кружевами и драгоценными камнями, увенчанный шляпой с огромным каскадом белоснежных страусовых перьев, этот знатный господин был вынужден нагнуться, чтобы не касаться низкого потолка. Так Его Светлость герцог Клар как бы склонился перед сгорбленной отшельницей, и та открыто потешалась над ним.
– Эрна, дорогая, ты хочешь, чтобы я встал перед тобой на колени?! – взмолился гость, обращаясь к хозяйке, которую язык не поворачивался назвать старухой только из-за её необыкновенно живых ярких глаз.
– А давай, Ричард! Я не против! Гордому герцогу Клар потребовалось пятьдесят лет чтобы дозреть до такой интересной мысли. Ты и правда встанешь на колени предо мной, нищей старухой, отвергнутой этим миром ведьмой?!! Давай же!!! Вот позабавился бы твой заносчивый отец! – невесело рассмеялась Эрна. И смех её был молод, что в этот момент неожиданно обратило на себя внимание герцога.
– А сколько тебе лет? – вдруг поинтересовался он.
Эрна резко осеклась, взгляд её стал пронзительно острым:
– Да уж больше, чем тебе… Ступай прочь, я тебе говорю! Мне некогда!
– Эрна, я знаю, ты можешь нам помочь! Только ты! Ну же! Ты хотя бы взгляни на этого молодого дворянина! Уверен, твоё доброе сердце растает в тот же миг …
– Чтоб он даже не приближался к моему дому, ты меня слышишь?! – вдруг зашипела Эрна, и в голосе её послышался неподдельный страх.
– Невозможно. Он здесь! – лукаво улыбнулся герцог.
– Что?!!
А знатный гость уже выглянул в окно и, возвысив голос, позвал:
– Артур, подойди-ка!!!
– Не смей!!! – завизжала Эрна, но… было поздно.
На пороге её хибары уже появился русоволосый дворянин лет двадцати пяти, очень приятной наружности. Одет он был значительно скромнее герцога, никаких кружев, никакого золотого шитья. Только по высокому качеству ткани, отменной выделке кожи ботфортов и перчаток и изысканному эфесу шпаги можно было заключить, что он человек тоже весьма состоятельный. Широкий белоснежный воротник особенно подчеркивал крепкий загар молодого гостя, что недвусмысленно намекало на то, что он вернулся из страны куда как более солнечной, чем старая добрая Бриания. А невыразимо печальные глаза Артура однозначно говорили о том, что причина этого возвращения не из самых приятных.
