* * *
Я летел по просторам Мира Богов и не мог насладиться его красотой и покоем, что он дарил мне объятиями небес. Его воздушная плоть обволакивала тело, и у меня захватывало дух от резких, но приятных порывов ветра. Будоражащими душу потоками воздуха, словно невидимыми дланями, мир прикасался ко мне, и я чувствовал его радость и надежду, с которой он взирал и верил, что теперь ему ничего не угрожает. Расправив крылья, я парил, полагаясь не на бурные, протекающие сквозь плоть мира силы, а лишь благодаря держащему меня прохладному дыханию организма, что стал моим домом. Я перевернулся на спину, и, раскинув руки, стал падать. Сначала медленно, но затем, словно мир тянул меня к себе невидимым лассо, которым была его притягивающая сила, падение ускорилось и стало довольно быстрым, чтобы разбиться о стремительно приближающуюся твердь. Я сложил крылья и отдался свободному падению. Сердце забилось быстрее, тело напряглось, не желая расставаться с жизнью, и за мгновение до удара о твердь я расправил крылья, ухватившись ими за потоки сил, так как воздух меня бы не удержал. От такой резкой остановки мне показалось, что крылья готовы оторваться от остального тела, и спину пронзила вспышка боли.
– У-ух! – вырвалось из грудины, но меня захлестнул такой восторг, что захотелось зарычать. Это я и сделал, отчего содрогнулось окружающее пространство.
Упав на спину, я распростёрся на тверди, и от переполняющих мою сущность эмоций, вызывающих восхищение, меня передёрнуло. Желая испытать такие ощущения ещё раз, я снова набрал высоту и повторил падение. Во второй раз оно было не таким волнующим и захватывающим, но всё же я взлетал и падал вновь и вновь, пытаясь выжать из аттракциона как можно больше впечатлений, пока довольно сильный порыв ветра не прекратил забаву и не отнёс меня далеко в сторону.
Расправив крылья и прервав падение, я увидел под собой прозрачную, но тёмного цвета гладь. Вода – вспыхнуло в сознании название субстанции. Благодаря ей мир имел неповторимый цвет в бесконечной паутине миров Сущего. Она покрывала практически всю твердь и была основой жизни всех рождённых миром существ. Вглядевшись в глубь мира, я обнаружил, что в его чреве также содержится огромное количество этой материи, и даже больше, чем на поверхности. Если бы плоть моего обретённого дома была ровной, без впадин и возвышений, то его поверхность полностью была бы покрыта водой. Видимо, Творец специально спроектировал мир так, чтобы отделить твердь от воды для более многочисленного разнообразия жизни.
Я дотронулся до слегка волнующейся водной глади, и почувствовал такое нежное прикосновение, что, не раздумывая, бросился в манящую жизненной силой бездну. Меня сразу окружило множество пузырьков, устремившихся к поверхности. Воздух, вторгшись с моей помощью в пределы другой стихии, стремился её покинуть и занять отведённое замыслом Творца место. Расслабившись, я начал погружаться. Мир вновь тянул меня к своему центру, но сквозь водную стихию делал это медленнее. С отдалением от поверхности я чувствовал нарастающее давление, будто вода обнимала меня и сжимала в объятиях всё сильнее. Правда, привыкнув к ним, я заметил, что испытываю скорее удовольствие, чем неудобства. Вода пыталась проникнуть в мою плоть, но у неё ничего не получалось. Тело, будучи вместилищем огня, эту материю принимать не хотело, и я ощущал только холодное и мягкое прикосновение, доставляющее невероятное блаженство.
Чем глубже я погружался, тем холодней становилось, и создавалось впечатление, что я проваливаюсь во Тьму. Так оно и было. Мир был частью плоти моей матери, а согревающей и дарующей жизнь всем существам частицей Света являлась жёлтая звезда. Так же, как этот мир родился на границе двух столпов Сущего, так и всё существующее в нём многообразие жизни имело возможность быть только благодаря постоянному столкновению Тьмы и Света.
