Глава 1
Молодой человек в длинном кожаном плаще стоял в центре комнаты. Комната находилась в тёмном, ведь действия происходят ночью, двухэтажном доме на окраине города. Город Леон славился такими домами, ведь если бы таких домов не было, то у молодого человека не было бы и работы.
Неожиданно мужчина начал действовать и стал зажигать пять свечей, которые заранее расставил по краям белой пиктограммы на деревянном полу. Только сейчас из тени вышла женщина средних лет, полная, в ярком платье, грудь выпячивалась вперёд. В руках у неё был веер, которым она пользовалась в крайних случаях, то есть таких, как сейчас.
– В-вы, – дрожащий голосом начала она, – точно сможете избавиться от тварей, обитающих в доме? Мерзкий дед и его проклятый дом! – выругалась она.
Дом ей достался по наследству, когда её почтенный дедушка Хелник покинул этот мир. Дом больше года простоял в запустенье, пока мадам Сьюр-Батон вовсе забыла про него. Но сейчас вспомнила.
– Возможно, – наконец ответил мужчина. – Дом проклят уже давно. Как вы говорили: он больше года простоял пустой. Пустой дом – это всегда к проблемам, мадам. – Он перестал заниматься своими вещами и перевёл взгляд на неё, скомканную и стоящую в тёмном углу комнаты. Его бледное лицо отражало свет, а зелёные глаза глазели на неё из темноты.
– Не знала, милорд охотник. – Сьюр слегка опустила голову, обдумываю его слова. «То есть все проблемы в моей семье из-за этого чёртово дома?» —спросила она, резко подняв свою голову.
– Да.
«Чёрт!» – подумала она, но на её лице всё было написано.
– Вы можете остаться и посмотреть, но как только что-то пойдёт не так… Бегите! – повысил голос охотник. – Бегите на улицу, не смотрите назад, а если кто-то позовёт, то не слушайте! Просто бегите вперёд! Мы меня поняли?
– Д-да, – снова задрожала она. – Так может я пойду сразу?
– Нет, вы – хозяйка. Дом связан с вами. Я тут никто. Демон не станет мне подчиняться, пока вас нет рядом. – Ветер проник в комнату и колыхнул огонь. Странные тени заплясали по всей комнате. – Начинается, – тихо выговорил охотник. – Войдите в круг. – Женщина начала своё движение, как черепаха, она медленно переставляла свои конечности с одной доски на другую. – Живее! – скомандовал охотник – и женщина, испугавшись, сразу же оказалась в кругу, в плену огня.
– Может не надо, к чёрту этот дом, – спросила она у мужчины, но он ей не ответил.
– Услышь меня, – начал охотник.
Сьюр-Батон прижалась к нему. Он стал чувствовать биение её сердца, пока его сердце оставалось холодно. Её дыхание участилось, а на глазах наворачивались слезы. «Будь ты проклят, дед!»
– Услышь меня, – повторил он, когда ветер ещё сильнее толкал пламя из стороны в сторону. Начался скрежет. Мадам прижалась ещё сильнее, хотя куда ближе. – In domo exire de hoc vili creatura, – сказал охотник на неизвестном языке, – qui expenderit omnes eius fortuna, qui fuerit relictum a viro, qui habet tantum hoc domus reliquit, quod illa mox uti reddere eam debitis. Illa miserabilis mulier qui fuit felix natus est dives, et sum felix discere Latin. – Мужчина остановился и прислушался, раздался какой-то треск, словно стекло бьётся. Все, свечи обрели синее пламя и загорелись ещё сильнее. – Exire, etiam si suus ' iustus me et eam. – Он взглянул на Сьюр, которая находилась в предобморочном состояние. – Бегите! – крикнул охотник, пытаясь отцепиться от сильной хватки женщины, – бегите, – сказал он ещё раз, когда она уже оказалась у дверей. Ego… Mares Digeri – spiritus venator, mitte te!
После этих слов во всём доме раздались детские крики, плач. Мадам остановилась от испуга, но охотник снова приказал:
– Бегите!
Женщина больше ничего не слушала, она просто бежала, опустив голову, чтоб не упасть. Сама того не заметила, как оказалась на первом этаже, а перед ней главные двери. Подошла и попыталась открыть, била ногами, но они не открылись. Детский крик стал сильнее, и только сейчас она поняла, что открывала не в ту сторону. Потянула ручку на себя и мигом вылетела из дома. Сьюр-Батон пробежала сквозь небольшой двор и спряталась за ворота, но взгляд упал на окна второго этажа, откуда вырывался огонь. Она достала из-за пазухи свой крестик и стала молиться, хоть никогда этого не делала.
