>Это был грозный матёрый бегемот, огромный как скала и весом существенно больше четырёх тонн. Шкура его была вся испещрена шрамами – следами бурной молодости, левый клык был сломан, что придавало легкую асимметрию его доброй и благородной морде.
– Дедушка Пухлик, дедушка Пухлик, – кричали маленькие бегемотики, окружив старого гиппопотама, мирно дремавшего в излучине реки, – ну дедушка Пухлик, мы знаем, что Вы не спите, мы приплыли сюда, чтобы послушать историю Вашего великого путешествия к берегу Китового Озера, – никак не унимались малыши.
Пухлик жил в километре от их стада, вверх по реке. Это был грозный матёрый бегемот, огромный как скала и весом существенно больше четырёх тонн. Шкура его была вся испещрена шрамами – следами бурной молодости, левый клык был сломан, что придавало легкую асимметрию его доброй и благородной морде. Но доброта бегемота – штука обманчивая, она проявляется только к сородичам, и то, если они не демонстрируют ему неуважение или, что еще хуже, не выказывают претензий на его территорию. Для остальных живых существ, живущих в Африке, за исключением разве что слонов, бегемоты являются опасными и непредсказуемыми соседями.
– Ну дедушка Пухлик, – снова и снова орали бегемотики, толкая мордами дремлющего гиганта, – мы не отстанем, расскажите, ну пожалуйста-а-а.
Но Пухлик не сдавался. «Легче притворится мертвым, чем иметь дело с оравой этих крикливых и назойливых поросят» – подумал Пухлик. Кстати, почему нашего грозного великана, которого сторонились буйволы, львы и крокодилы, и даже злые носороги уступали ему дорогу, звали Пухликом? Так его назвал отец – вожак самого большого стада бегемотов за всю историю Африки. Вернувшись в стадо после рождения своего первенца, молодая мама по древним неписанным обычаям должна была представить малыша каждой из многочисленных тётушек, а также всем его братьям и сёстрам. Но прежде, вождь стада, он же и отец всех бегемотиков, должен был дать имя новорожденному.
