Вавилон. Эллада. Индия. 411 год вавилонского летоисчисления от начала царствования Набунассара. (336 год до н.э.)
Утренние розовые и синие тени испещряли склоны гор. Шиповник ронял ярко розовые лепестки, осыпая дорогу, ведущую из Экбатаны в Вавилон. На юго-западе ярко белели горные вершины. Впереди открывалось взгляду фиолетовая тень ущелья реки Оронт.
Едва конный караван из пяти жрецов, двух женщин и семи охранников спустились в ложбину и начали пересекать русло давно пересохшей речки, как на них со всех сторон из-за скал ринулись разбойники. Охрана вступила в сражение. Отчетливый стук мечей и ожесточенные вопли пронзали ясную тишину.
Черный от загара и грязи разбойник на светло-гнедом, поджаром коне подскакал к жрецу Абалиму и сходу схватил его за одежду на груди.
– Снимай украшения, толстая свинья!
– Но у меня больше ничего нет, – пролепетал жрец и уцепился обеими руками за золотое ожерелье, то ли снимая, то ли защищая его.
На худом лице разбойника глаза лезли на лоб от злобы. Он замахнулся мечом на Абалима, но сбоку налетел охранник. Разбойник вонзил в него меч, проткнув руку насквозь, и бросился на следующего всадника, закутанного в женские покрывала. Темно-гнедого коня этого всадника раненый яван-охранник цеплял за тонкую золотую уздечку, стараясь завернуть в сторону дороги. Справа другой охранник, с разрубленной головой пав на придорожные камни, бился в агонии. Безобразный от злобы и грязи разбойник протянул руку, заорал:
– Снимай покрывало!
Вскидывая морды, кони пятились от умирающего охранника. С хищной резкостью рванув, грязная рука сорвала светло-сиреневое покрывало. Обнажилось прекрасное лицо юной девушки. Алмазно-светлые глаза – точно хрустально чистая вода в горном источнике – с презрительным юным бесстрашием взглянули на разбойника. Растерявшийся и ошеломленный, он замер, а в этот миг охранник слева с криком вонзил меч ему в шею – захлебнувшись кровью и стоном, разбойник схватился за горло и свалился с коня на камни, уставил замирающий взгляд в голубое небо.
– Бей их! – в тот же миг раздался повелительный голос жреца Дашалима – сидя на белой лошади, он хватил витой плетью по лицу ближнего разбойника, а другой рукой стал размахивать длинным кинжалом.
Это стало переломом схватки – охранники, было дрогнувшие, накинулись с новой силой на грабителей и убили нескольких из них. Уцелевшие разбойники поскакали прочь в разные стороны.
Спасшиеся путники столпились вокруг Дашалима, еще тяжело дышавшего в приступе воинственного задора. Затем жрец, спешивший во главе каравана в Вавилон, бережно вложил обратно в ножны кинжал, который нынче не привелось пустить в ход. Успокаиваясь и озирая своих спутников, видя, что все целы, кроме одного убитого явана, он распорядился своим внушительно звучащим голосом:
– Убитого охранника пусть схоронят его товарищи. Перевяжите двух раненых и садите их на коней – довезем их до постоялого двора, оставим там, а сами поспешим далее: ведь через пять дней мы должны быть в храме Набу – благословенного Бога Земли и Неба!
Он подъехал к юной девушке и бережно закрыл ее лицо покрывалом, торжественно возгласил:
– Дочь моя, да отвратит Владыка Жизни от тебя все несчастья!
И волею богов группа путников благополучно добрались в Вавилон.
В Персидском Царстве после долгого царствования Артаксеркса Оха и его смерти настали беспокойные времена. Но борьба за власть среди ахеменидских царевичей, слухи о смерти царя Оарса, затем известье что всевластный евнух Багой возвел Дария, сына Арсама, на престол Царя Царей – всё это совсем не затрагивало внутреннюю жизнь храмов огромного Вавилона.
