Глава 1
Люди, спешащие на работу, спрятались
под чёрными зонтами от дождя. Обычный день в Бостоне, разве, что
дождик. Но люди неизменны, всё те же машины, проезжающие по улице и
стоящие на светофорах или в пробке. Некоторые не теряют времени,
зачитываясь интересной книгой или же болтая с другом по
мобильнику.
Взглянув на часы и увидев 6:45, я в панике направилась в ванную
комнату. Включив душ где-то посередине между горячим и холодным,
лично я называю это «золотой» серединой, делаю шаг в ванну.
Размыливаться некогда и я, поспешно натерев себя довольно грубой
мочалкой, мою волосы и выхожу из душа.
В моей комнате царит беспорядок, вещи
разбросаны буквально везде: и на стуле, стоящем у деревянного
письменного стола, и на одной половине двуспальной кровати, и на её
железном изголовье, и просто на полу. Совсем забыла прибраться
после вчерашней домашней вечеринки с Алариком.
Волосы приходится сушить на ходу,
быстро переодеваюсь в лёгкую блузку и сверху накидываю пуловер
крупной вязки. Чтобы не замёрзнуть в короткой юбочке, приходится
натягивать узкие черные джинсы. Быстро наношу естественный макияж
на глаза и лицо, к губам не прикасаюсь. Никогда не любила красить
губы, мне всегда казалось это лишним и не правильным, к тому же мой
идеальный цвет губ не нуждался в этом.
Закинув в небольшую чёрную сумку
несколько тетрадей и пару учебников, спускаюсь вниз по скрипучей
лестнице, которая скрипит всю мою сознательную жизнь и ни у кого не
доходят руки наконец-то починить её.
— Солнышко, мы тебя уже заждались, —
моя мама, которая больше похожа на мою старшую сестру, нежели на
мать, улыбается и зовёт к столу.
В свои шестнадцать лет она была уже
беременна мною. Биологического отца я никогда не видела, да и не
уверена, что хочу. Узнав о будущем ребёнке, он сбежал, бросив
напоследок «я не готов к семейной жизни», и больше мама его никогда
не видела.
Я присаживаюсь на барный стул рядом с
братишкой и смотрю на завтрак.
— Мам, а где мои хлопья? Сегодня же
пятница, — с вопросом и непониманием смотрю на маму.
Неужели она забыла? Подойдя к ящику
на кухне и открыв его, всё же убеждаюсь, что с памятью мамы всё в
порядке. Но мои любимые хлопья лежат в баночке, вместо того, чтобы
быть в тарелке. Что ж, придётся всё делать самой. Открываю
холодильник и сразу же прикрываю глаза от яркого света. Толком я
ещё не успела проснуться, так как в моей комнате и на кухне ещё
царил полумрак. Привыкнув к освещению, я нахожу бутылку молока…
почти пустую бутылку молока. Повернувшись лицом к маме, возмущённо
уставившись на ёмкость, закатываю глаза.
— Дай угадаю, Эдди выпил оставшееся
молоко? — открыв дверцу кухонного гарнитура, кидаю бутылку в
мусор.
— Извини, я не думал, что ты будешь
завтракать хлопьями, — совершенно спокойно ответил Эдди, намазывая
жирным слоем арахисовое масло на кусочек поджаренного тоста.
И так всегда. Он никогда не заботится
о других, мужчина прекрасно знал, что по пятницам я ем хлопья, но
всё равно допил молоко.
— О-о-о, дак ты у нас ещё и не
думаешь, — слишком резко отвечаю я, выбрасывая хлопья к бутылке
молока.
— Оливия! Что ты делаешь?! —
возмущается мама и заглядывает в мусорный пакет, — они безнадёжно
испорчены.
— Это был мой завтрак, не твой.
Присаживайся и продолжай наслаждаться завтраком со своим любимым
сыном и мужем.
Я люблю маму и мне неприятно ей
дерзить, но вот про Эдди уговора не было.
— Доченька, ну ты чего! Мы же ждали
тебя, чтобы позавтракать всем вместе, — говорит мама, присаживаясь
за барную стойку рядом с Лукасом.
— Знаешь, у меня аппетит пропал! — я
быстро взяла свою сумку и скрылась за входной дверью.
Прямо перед моим крыльцом,
прислонившись к машине 90-х годов, под зонтиком стоял темноволосый
парень.
