Новенькая жизнь установилась на пороге новый путь. В маленьком городе Эренбург жила семья. У девушки было двое детей и жила она без мужа. Муж умер на войне. Старшую дочь звали Картина, а младшую Селина. Девчонки не ладили меж собой и Картина всегда дразнила и глумилась над Селиной. Селена – на вид самая обыкновенная девушка, живущая в деревне. Но вот внешность совсем необыкновенная. Ее волосы вьющиеся, каштановые, как шоколад, а глаза голубые, как океан. Таких девушек редко встречали и, по мнению людей, такая внешность означала ведьмовскую сущность. В произведении девушка переживает унижение, но даже несмотря на это она оставалась сильной и все терпела.
Денек часов 12.Мать на работе и дочери остались одни дома. Селина посиживала на стуле и срисовывала портрет на чистый холсте, делая наброски карандашом. Она неторопливо вела карандошом по листу бумаги. Она рисовавала портрет незнакомой девушки. Она рисовала год назад портрет. Но тот вышел не очень. За год она набралась мастерства. И теперь она перерисовывает тот портрет. Она рисовала, но тут она осознала что рисовала не порционально лицо. Она взяла и порвала его в клочья.
Около неё на табуретки был порватый в клочья рисунок, который видемо не получился. Через пол часа портрет был готов. Это был портрет юнной девушки.
Вдруг в комнату вошла Картина она брала со стала набросок и порвала его в клочья.
– Для чего ты это сделала? – плача промолвила Селина.
– Ты страшно живописуешь тебе не когда не стать живописцем.
Потом слов Картина ушла. Селина только после всего этого подошла и наклонилась и собрала бумажки рисунка. Брала бумажки и выбросила в мусорку. Затем Селина стала рыться в кухонном шкафу и отыскала вслед за тем пластинку. Она брала пластинку и побежала на верх. Её заметила в холе Картина весна стенки вдруг в хол вошла мама. Вдруг к ней подошла Картина и произнесла.
– Мать селена без разрешения брала пластинку.
– Селина это ты брала пластинку?
– Да
– Тебя же учили что вещи без разрешения брать нельзя
– Но это не чужая вещь.
– Пока твоя милость живёшь в моём доме вещи без разрешения брать нельзя.
– Но Картина брала твою косметику и ты ей не чего не произнесла
– Картине можно брать мои вещи а тебе нельзя.
– Теперь отдай мне кассету!
Селина сплела руки около спины держа кассету. – Быстро дала мне кассету. Вдруг мать подошла к ней и силой вынимала из её руку пластинку. Ну Селина схватила кассету и побежала верх по лестнице и заперлась в свою комнату. Прошёл денек и Селина не выходила из комнаты. Вдруг она осмелюсь выйти из своей комнаты, в доме не кого не было. Она спустилась вниз по лестнице вошла в кухню открыла шкаф чтобы положить кассету на место. Она положила пластинку на стол и открыла шкаф. Шкаф тяжело раскрывалься и требовалось не мало усилий. Вдруг неприметно в кухню вошла Картина брала кассету и бросила её на пол и каста разломалась и Картина удрала. Селена поставила разломавшуюся кассету в тумбочку. На последующий денек.
– Картина взгляни поставила ли на место Селина пластинку..
Картина открыла табуретку и взяла разломавшуюся пластинку.
– Селина её разломала.
Тогда и мама вошла в комнату Селины взяла её за уха и рота шила в кухню
.– Это что есть, твоя милость попортила кассету!
– Ты мерзавка твоя милость самый страшный ребёнок
– Вот взгляни Твоя милость Твоя милость ЭТО НАНЕДАЛАЛА!
– Это напиться вдрызг это Картина.
– Не лги Картина не когда такое не сделала.
– Это она виновата.!
Тогда и мать её заперла в пустующую комнату, в ней ни кто не жил. Красноватая комната была запасной жилой комнатой, которой воспользовались очень изредка, точнее сказать ни в какое время, не считая тех случаев, когда в Гейтсхед-Холл съезжалось такое количество гостей, что ни единичной другой свободной комнаты не оставалось. Но даже это к тому же что Красноватая комната была номером один в списке великих и шикарных в доме. Посередке, точно алтарь, высилась постель красноватого дерева с громоздкими столбиками, поддерживавшими полог из багрового дамаска. Два больших окна с никогда не раскрывавшимися ставнями были наполовину занавешены гардинами из той вот же ткани, ниспадавшими фестонами и волнистыми складками. Ковер был красноватым. Стол в ногах постели был накрыт пурпурно-малиновой скатертью. Цвет стенок был золотисто-коричневатым с розовым цветом; комод, туалетный столик, стулья все были древнего мрачно-красноватого дерева, кропотливо отполированного. Посреди общей этой мрачно-красности резала взгляд снежная белизна пикейного покрывала, прятавшего взбитые пуховики и подушки. Практически столь же слепяще белоснежным смотрелось глубочайшее покойное кресло у изголовья со скамейкой для ног. Мне оно показалось безжизненно-белесым троном.
