Мужчин любила больше, чем женщин. В их обществе она чувствовала себя своей; спокойно; объектом желания; «рубахой-парнем»; маленькой девочкой; стервой – все, что нужно женщине. Она позволяла любить себя, глазами на расстоянии; заманивая в свои сети то невинными глазами и легкой улыбкой, то недоступностью и вызовом во всей манере поведения.
За малый срок, жизнь научила многому, и всеми этими уроками она старалась пользоваться по максимуму. В душе прирожденный романтик, мечтатель, домосед и книжный червь, – по разуму же, реалист и скептик. Веря в лучшее, ожидает худшего. Не печалиться из-за неудач. Любит осень. И решает проблемы улыбкой.
Жизнь научила играть. Строить хитрые паутины ходов и моментально находить выход из трудных положений. Расчетливо и холодно. Она могла бы убить, если бы кто-то мешал её планам.
Но все же оставалась ребёнком, у которого от счастья загорались глаза; ребёнком который мог от радости захлопать в ладоши и надолго поддаваться очарованию предмета радости; могла плакать от резкой, глубокой обиды задевший её сердце.
Любила кошек за свободу души. И себя считала кошкой, живущей в мире рамок и постоянных ограничений, но все же, внутри свободной и своевольной.
Презирала собак, за их преданность одному человеку, за их печальные глаза, и за злобную агрессивность.
Да и людей делила на кошек и собак. Так было легче находить к людям подход, и всегда угадывать, что ожидать от них в будущем.
С горечью замечала, что собак значительно больше. Плывущих в одном направлении, серых, преданных, закомплексованных до крайности, не умеющих жить легко, бесхитростных, одиноких без своего хозяина.
Да и сама она была одинокой, но в отличие от ненавистных ей собак, одиночеством своим наслаждалась, ценила каждую его минуту, воспевала его редкие моменты.
Хотела писать книги и стихи, играть на фортепиано и мелодично петь; жить в большом доме с огромной библиотекой, пить виски из хрусталя, покуривая дорогие сигареты.
Всегда в двух крайностях; всегда в поиске и в полной статичности; в спокойствии и крайнем раздражении.
Считала себя ведьмой. Говорила с духами и звездами. Поклонялась Луне. Любила огонь и боялась его. Читала таинства и разгадывала сплетения карт. Смеялась над собой за эту, позволенную себе, глупость. Опасалась смеяться вслух, дабы не прогневать Великие силы.
Счастье и любовь видела в своих двух братьях. В старшем уже проглядывались отголоски тьмы. Но она не боялась за него, каждому уготован свой путь, и он найдет то, что ему суждено. Младший же был капризным, избалованным, ранимым ребенком – она любила его, видела в его озорных глазах часть себя, баловала, рассказывала про многообразие богов и таинственных существ, на ночь целовала в щеку.
Любила ли мужчин, которые были рядом с ней в разные промежутки времени? Она и сама не могла ответить на этот вопрос. Она могла люто ненавидеть, обожать, презирать, хотеть, обладать, нуждаться, воспевать… но могла ли любить? Влюблялась по счету «раз», разлюбить могла за пол счета. Могла дарить свое тело, но душа всегда была при ней, закрыта ото всех и нетронута.
Старалась понимать людей, раскрывать их, читать. Многих не понимала, но почему-то, многие думали, что понимают её.
Постоянно играла масками, мешала их, примеряла разные роли. Не видела уже истинного своего лица, за этим театральным многообразием. Да может, и не было никогда её собственного лица, а были лишь костюмы, парики, грим, очки, улыбки.
Гордилась собой за разнообразие своей натуры. Считала себя женщиной до мозга костей, настоящей, роковой. Но другая её часть до сих пор не знала кто же она. Чем живет, как дышит? И живет ли вообще.
