В юном возрасте, года так в три, вряд ли кто-то из нас чего-то боялся. Мы смело могли ловить руками всякую живность в саду у бабушки, легко бродили по темным улицам ночью, и уж тем более не был ведом страх остаться без копейки в кармане. Нам было абсолютно все равно, что о нас подумают другие люди, понравится ли им наше поведение, оценят ли они нашу новую стрижку… ну, в общем, вы понимаете, о чем я.
У ребенка, если ему ничего еще не успели внушить взрослые, есть страхи, связанные только с потерей матери. Остальное его мало волнует, он просто живет, развивается и пробует.
Попробовал – не больно – хорошо.
Больно – надо будет попробовать еще разок.
Попробовал еще разок – все-таки больно – не, пожалуй, не буду больше так делать.
И зачастую не слыша предупреждений близких, он действует. Понимаете, он движется вперед, несмотря ни на что. Ребенок развивается, обучается и делает выводы о каждом своем дне жизни на этой планете Земля.
А что же мы, взрослые?! Мы боимся успеха, мы боимся трудностей, а зачастую нам просто лень идти дальше.
Многие из моего окружения ходят на нелюбимую работу годами, просто от того, что им страшно перейти на другую. Ведь там все новое, там неизвестность. «Я уж лучше тут посижу, в луже, но зато своей», – думают они. А свое, как известно, «не пахнет».
Наша жизнь с возрастом меняется, и, к сожалению, не в лучшую строну. Мы превращаемся в жуткое существо с одними сплошными фобиями. Иногда уже к тридцати годам становится просто невозможно с ними жить, и она, наша жизнь, становится невыносимой…
Я знаю массу людей, которые боятся абсолютно разных и в то же время удивительных вещей. Точнее, бояться этих вещей – само по себе удивительно.
Сравнительно недавно я работала в подчинении одной женщины. Это была воистину железная дама. Ей было 43 года, рост значительно выше среднего, с большими зелеными глазами и черными, всегда гладко уложенными, волосами. В прошлом великий налоговый инспектор, а в настоящем – руководитель серьезной организации. Так вот она никогда не закапывала нос во время простуды, потому что когда-то давно ей кто-то сказал, что после этого будут бесконтрольно литься сопли и ты даже их не будешь ощущать.
И железная дама действительно этого боялась. Она снова и снова боролась с насморком без использования современной медицины, представляя, что если она закапает хотя бы одну малюсенькую капельку раствора, то сопли польются по ее подбородку, и она заметит их только в тот момент, когда они уже начнут капать на ее дорогой стол руководителя.
Другая женщина панически боялась потолстеть, как следствие, она боялась еды. Серьезно, еда ее пугала. Дома у нее продукты отсутствовали совершенно, и стоило ей, еде, появиться, как женщина начинала с ней разговаривать. Представляете? А ведь у этого человека есть семья и приличная должность. Мы с ней давно знакомы и, прежде чем заявиться ко мне в гости, она устраивала допрос: что у меня имеется в наличии из продуктов. И если у меня ничего вкусненького, по ее мнению, не оказывалось, она смело бежала в гости.
Ну, видимо, страх страхом, а есть охота, вот и заранее пыталась себя оградить от вкусной еды, дабы не сорваться и потом не мучить себя тем, что это все в ней, внутри нее. О… ужас.
Надо отметить, что абсолютно во всех других областях ее жизни, а также во время общения с ней – это нормальный адекватный человек. Вы никогда не догадаетесь, что происходит у нее в голове, если она сама не откроется вам. А она не откроется, потому что этот страх – святое из святых, это ее все. Вся ее жизнь строится вокруг этой боязни, каждый следующий шаг просчитывается только с учетом ее особенного отношения к пище. Эта странность, назовем ее так, полностью подчинила эту бедную женщину себе.
