Размышления мудреца, пускающего ветры

Вот уже многие годы мне не нравится смотреть на себя в зеркало, хотя, по мнению некоторых интеллектуалов, лицо пожилого человека, ассоциативно рождающее образ полузасохшей ветлы с обломанными ветвями и отвалившейся корой, обнажившей голое сухое древесное тело с бугристыми переплетениями лишённых жизни и готовых для огня древесных мышц, намного живописнее молодых лиц.

Конечно, глядя на других, я могу и согласиться с таким мнением и, эстетствуя, находить красоту во всякого рода развалинах, но находить привлекательными морщины, нелепые брови и выцветшие глаза на собственном лице решительно отказываюсь.

Но вот, что удивительно! Обитающее во мне живое существо, составляющее мою сущность, продолжает мне нравиться, не слишком меняясь во времени. Оно, это существо, не имеет внешнего облика, оно состоит из набора моих чувствований и отношений к конкретному и абстрактному. Оно, это существо, прячется за маской моего видимого образа, смотрит через амбразуры припухших глаз, слышит ушами с пучками несуразных волос, обоняет этим довольно несимпатичным носом, осязает дрябнущей кожей…

Иногда, глядя в зеркало, я подмигиваю ему и мысленно говорю: «Здравствуй!».

Все то, что может в дальнейшем появиться в этих дневниках, я самоуничижительно анонсирую общим заголовком «Размышления старого пердуна».

В арабских сказках «Тысячи и одной ночи» действие, производимое обозначенным лицом, именуется «пусканием ветров». Применительно к такой терминологии будущие страницы могли бы называться приблизительно так: «Размышления мудреца, пускающего ветры». Представьте себе белобородого аксакала в чалме, степенно посасывающего мундштук кальяна и «пускающего ветры»! От производимого аксакалом действия веет многозначительной восточной мудростью, а совсем не упомянутыми «ветрами», а само действие приобретает характер ритуального поведения.

Но мы не на востоке, и это не про меня! Приходится, да и, откровенно говоря, нравится быть грубее :)

В моей инкарнации «старый пердун» предстает в обличии «пока еще человека», польза от которого для прогрессирующего человечества постепенно становится величиной отрицательной, но который, в силу его физического присутствия в числе предметов, нуждается в классифицировании. Неподкупная народная мудрость испокон веков называет «пока еще человека» именно так. Конечно, справедливости ради, нужно признать, что в нашем «цивилизованном» обществе существуют и другие варианты идентификации похожих персонажей. Например, «ветеран труда» или «пенсионер со стажем». Однако древнее народное «погоняло» ближе к моему менталитету. К тому же приходится к месту и замечательная народная пословица: «На безрыбье и рак – рыба, на бесптичьи и жопа – соловей»!