Второй шанс, новая жизнь.
Обычно в провинции это означает переезд в Москву или Питер. На худой конец – в Ростов или Казань, если вы скромный житель Поволжья. Я же осмеливался просить у судьбы второй шанс, направляясь в беднейший город-миллионник. Надеялся стать птицей феникс там, откуда многие предпочли уехать за длинным рублём, а те, кто посмелее – за длинным долларом. Ну и что? Ведь нельзя повстречать золотую рыбку, плывя по течению. Да и мухи постоянно ошибаются.
Волгоград. Сухой и жаркий воздух, слепящее солнце и раскалённый асфальт. Перебежки от сплита до сплита в поисках прохладной минералки. Красный загар к концу мая.
Ещё в поезде я позвонил Сашке, но он, естественно, не ответил. Так меня встречал друг детства и потенциальный благодетель. Сашка даже бровью не поведёт, пока кто-то не обозначит свою потребность в разговоре многочисленными звонками. Он никогда не берёт трубку с первого раза с тех самых времён, когда по всей Саратовской губернии за ним гонялись коллекторы, вдохновлённые исторической памятью об эпохе утюгов.
Нельзя было вступать в новую жизнь неприлично обросшим, поэтому с вокзала я отправился в дорогую и, похоже, модную парикмахерскую, куда записался накануне по интернету. Третья строка в поисковике. Приглянулось нейтральное описание, без тревожных отсылок к «особой мужской атмосфере». Говоря по-простому, мастера – женщины. Признаюсь, я старомоден. Раз уж мою голову неизбежно будут крутить в разные стороны, то пусть вторжение в личное пространство осуществят женские руки.
Миновав несколько кварталов неспешным шагом, я наткнулся на неожиданное препятствие. На моём пути выросла бабуля в застиранном платье, до боли напоминавшем халат. В руках – бесформенная сумка, на лице – растерянность.
– Молодой человек, – начала она почему-то с лести, – а где сберкасса?
Захотелось ответить: «В прошлом, женщина!» – но я смалодушничал:
– Извините, я не местный.
Бабуля от удивления открыла рот и замерла. Пауза в событиях затягивалась. Я не смог найти ни одной реплики, приличествующей моменту, и поспешил откланяться. Когда-нибудь, лет через сорок, новое поколение бабуль будет приставать к прохожим, прося поставить им лайк или показать дорогу к ближайшему тату-салону. Прохожим будет неловко за свою молодость и чужую старость.
Проходя мимо банка, я вгляделся в своё отражение. Отёкший и небритый, но не настолько, чтобы вызывать живой интерес у постовых. Конечно, на моём лице не было столько радости, как у девушки с плаката напротив, которая по скидке сдала анализы, но в целом выглядел я неплохо.
Восприятие собственного возраста давно приобрело волнообразный характер: я периодически считал себя то очень старым, то очень молодым. Бывшая жена, когда уже стала Светой, часто упрекала меня, что я старик в душе. Не удивляйтесь, хронологически у моей бывшей жены было несколько имён: Светик, Света и уже перед самым разводом – Светка. Чехарда со сменой имён уместилась в восемь лет совместного быта.
Я перешёл дорогу на красный сигнал светофора, не обращая внимания на истошные крики из фольксвагена. Немного помедлил перед входом в парикмахерскую, расположившуюся на первом этаже отреставрированной сталинки. Огромные ножницы на фасаде внушали трепет.
В дверях наткнулся на блондинку с пурпурной прядью на голове. Девушка окинула меня требовательным взглядом, видимо ожидая реакции на её колористические эксперименты с волосами.
– Пойдёт, – сказал я вслух и обмер.
Надо бы следить за языком в новом городе. Этот навык способствует сохранению целостности лица.
Когда я вошёл, в мою сторону повернулось несколько девичьих головок. Движение было столь синхронным, что вспомнились документальные фильмы о сурикатах. Плотоядные лица на ресепшене заискрились улыбками.
