Омск 1920 года. Несколько дней солнце пряталось за тучи, но в это морозное февральское утро нависло над железнодорожным вокзалом. Солдаты выходили из вагонов, радовались хорошей погоде, громко смеялись, подшучивали, курили махорку. Но побыв на морозе, возвращались обратно поближе к теплым буржуйкам. И перрон снова опустел, лишь часовые несли службу у состава с опломбированными вагонами, что отличало его от других стоящих на соседних путях.
По перрону шел быстрым шагом моложавый статный штабс-капитан. Проходя мимо часовых, четко прикладывал руку к фуражке, отдавая им честь. Они взаимно его приветствовали, вытягиваясь по стойке смирно, провожая взглядом. В поведении штабс-капитан замечалось он в армии не новичок – выдавала офицерская выправка, властный взгляд, прямая спина. Так ведут люди начавшие карьеру с курсантской скамьи, а не те новобранцы, призванные по необходимости в период боевых действий, как происходит сейчас – второй год идет гражданская война. Странно то, часовые имели звание не ниже унтер офицера, а не набраны из рядовых солдат, как положено уставом караульной службы. Штабс-капитан возле одного остановился и о чем-то его спросил. Часовой показал рукой на соседний вагон.
– Здравие желаю! – поприветствовал я своего подчиненного по отделу контрразведки Савву Никитича Воронцова. А ныне главного казначея Восточной республики во главе с Верховным Главнокомандующим адмиралом Колчаком Александром Васильевичем, – поднявшись в головной вагон состава с золотым запасом страны.
– Здравствуйте Сергей Николаевич, – ответил он, даже не встав со стула. Устав предписывает приветствовать старших по званию или по должности.
– Вот смотрю на вас и удивляюсь, уже как год форму носите, а так и не привыкнете к армейской службе. Неудобно, говорить. Мы же офицеры и своим видом должны показывать пример. А на вас как не посмотрю, воротничок расстегнут, и сапоги не начищены, – сделал замечание за его неопрятный вид.
– Сергей Николаевич, вы уж меня извините за неряшливый вид. С пяти утра на ногах. Пересчитываю слитки, два вагона проверил, на большее сил не хватило. Приходится самому ящики вскрывать. От Верховного поступил приказ сделать ревизию, это по последним отгрузкам по закупке продовольствия и оружия. Людей не хватает, а одному со всем этим хозяйством не справиться. Отвечаю за сохранность золотого запаса страны, не каждый человек выдержит, тут уж не до воротничков.
– Ну, все-таки, право, попрошу, не забывайте и о внешнем виде.
– Я по своей натуре не военный человек иногда забываю, что нахожусь на службе, это гражданская война надела мундир, она проклятая, – застегивая пуговицы воротничка. – До войны в архивах сидел, занимался научной работой. Книги, картографические карты вот мое оружие, а сейчас сами видите – превратился в бухгалтера, надев погоны. Понимаю, служба есть служба, – и тяжело вздохнул. – Это Александр Васильевич упросил разобраться с золотым запасом, а так бы, ни за что не покинул Петербург, и возможно сумел убедить родных остаться в России – они эмигрировали в Польшу. У меня две дочки и обе учились в университете, не представляю, что с ними? Как будут привыкать к заграничной жизни, ума не приложу.
