– Значит, ты женишься?
– Тебя это волнует, Маш? Кажется, ты сама настаивала на том, чтобы мы развелись?
Настаивала, да. Потому что мой любимый обожаемый муж изменил мне с молоденькой помощницей. А я не смогла простить.
Банально. Как глупо закончилась история нашей великой любви.
Очень больно было. Но я справилась. Почти.
– Так что, Маш, волнует?
Бывший муж смотрит на меня с иронией. Вообще, смотрит по-новому. Совсем не так, как раньше.
И это больно. Словно кислотой обливает сердце.
Раньше было иначе. С обожанием, с восхищением, с любовью. Такие взгляды были почти пятнадцать лет.
Потом он стал смотреть с жалостью. После неудачи с последней беременностью. Тоже, как оказалось, самая банальная причина охлаждения супружеских отношений – не мои слова, психологи так говорят, что б им пусто было. Охлаждение. Арктический лёд. Я ведь надеялась, что не было никакого охлаждения! Верила, что мы справимся. Я справлюсь! Да, он меня жалел. Но там еще была любовь. Много любви.
А потом… потом это стал взгляд побитой собаки. Виноватый, испуганный, жалкий. Когда я его с поличным поймала. Прямо верхом на этой тощей сучке.
Измена. Ядовитое слово, которого, как я наивно полагала, никогда не будет в нашей жизни.
Наивно. Самонадеянно. Глупо.
Больно.
– Хорошо выглядишь, Маш.
– Неужели? – усмехаюсь, поднимая на бывшего взгляд. Я надеялась, что выгляжу максимально не хорошо. Но раз уж он решил лгать…
– Только… бледная. Похудела? – кажется, вижу в глазах Стаса проблеск участия. Ну, ну.
– Есть немного. – силюсь улыбнуться.
Немного. Почти восемь кило. Спасибо, что заметил, как говорится.
Я никогда не была особенно худой. При росте метр шестьдесят семь весила около шестидесяти семи. Без пресловутых минус десять от роста.
Но у меня большая мышечная масса, спорт в молодости оставил следы. Носила размер «М» и даже в «эсочку» иногда влезала.
В моем возрасте скинуть восемь кило – почти подвиг. Причем, не всегда на пользу. Грудь подсдулась, лицо…
Не важно. Это ничего мне сейчас не важно.
– У тебя что-то случилось, Маш? Давай, побыстрее рассказывай, меня ждут.
Ах, вот как, да? Его ждут!
Прекрасно.
А я не жду. Не ждала никогда. Принимала как должное любовь.
Дура.
Ладно, плевать на это сейчас.
– Будущая жена ждёт, да? – спрашиваю спокойно, не вижу ничего провокационного в данном вопросе. Но это я не вижу.
Стас видит.
– Маш, мы о ней сейчас будем говорить? – начинает заводиться бывший. С чего бы вдруг?
– А почему бы нам не поговорить о ней? Всё-таки… она будет мачехой моих детей.
– Наших детей. Наших, Маш. По-моему, уже сто раз на эту тему говорили. И ты опять начинаешь!
– Я начинаю? Я спокойна! – глазками хлопаю. Это действительно так, сейчас я удивительно спокойна, а вот бывший чего-то сразу лезет в бутылку.
Впрочем, так почти всегда бывает. Он срывается, и всегда называет виноватой меня. Мол, я довела.
А не стоило свой член пихать куда не следует. Я бы не доводила.
Гандон. Обжигающая волна ненависти и боли накатывает. Я должна с ней справиться.
Тихо, Маша, тихо, сейчас не об этом.
– Ты спокойна. Конечно. Опять скажешь, что это я во всем виноват.
– Не скажу, Стас.
Отвечаю просто, даже без этих так раздражающих «успокойся», «хватит», «перестань».
Мне сейчас нужно быть максимально «френдли».
– То есть, опять я плохой, да?
– Ты хороший, Стас, очень хороший. – надо постараться произнести это без сарказма, и мне почти удаётся.
И эта моя реплика реально его приводит в бешенство.
– Хватит уже, Маш, а? Хватит! Что тебе надо? Что? Ты за эти полтора года всю душу мне уже вымотала. Всё, кончился, Стас, нет его больше. Хорошо тебе? Хорошо? Сломала меня, катком проехалась, всё уничтожила. И только я оклемался, только я в себя пришёл, только решил новую жизнь начать – вот оно, снова здорово. Что тебе надо от меня, а?
