За несколько месяцев до событий, описанных в романе “Обрыв”
Кажется мне, что мы с тобою одно.
Но мир опять уходит из-под ног…
(с) Лепс
Серое осеннее небо давило облаками на землю. Такие же серые деревья, уже почти сбросившие свою листву, нагоняли тоску еще больше, но кое-где еще краснела рябина, словно мазки крови на грязном фоне. Поганая погода, кажется, что вот-вот небо разорвет, и дождь еще больше пропитает все вокруг сыростью и влагой.
Поганая погода, поганая дорога, все сорок километров от основной трассы, что шли до поселка, были разбиты в хлам. Седан премиум-класса, красавчик черный «Ягуар»моего шефа, босса и кормильца, тащился кое-как. Я в сотый раз проклял, что взял именно эту машину, но на подземной парковке офиса была только она.
Мой любимчик Х5, как назло, находился в сервисе, и готов будет только завтра. Из всех воронцовских тачек эта – самая новая и пафосная, стояла и скучала, просто просилась покататься до дальнего села за сто двадцать километров от города по бездорожью, грязи и ухабам.
Устало тру глаза, нервно щелкая встроенной супер, мать ее, мультисистемой, которая не ловила ни одной радиоволны на этой забытой богом дороге. Но вот наконец случайно что-то нажал, и из динамиков зазвучал бодрый трек Басты, а у водилы, этого красавца, неплохой вкус, как оказалось.
Хотелось вжать педаль в пол, чтоб уже быстрее доехать, решить все дела, навешать пиздюлей Антошке и вернуться обратно. Этот сучонок, один из двух любимчиков, двоюродный братик, снова впутался в очередную незабываемую историю.
Тетка только плакала в трубку, я ничего толком не разобрал, о чем она так убивается, но сказал, что приеду и разберусь. Из всего потока речи я выхватил только слова: изнасилование, статья, срок. Это уже был новый виток никчемной Антохиной жизни. Может, правда закрыть его? Пусть посидит, подумает, а там учат правильно думать. Нет, тетку жалко.
Я не мог не приехать, всегда срывался по первому ее звонку. Именно она не отказалась от тринадцатилетнего пацана, когда я остался сиротой. Забрала, вырастила, воспитала, имея своих дармоедов и мужа-алкаша. Мысли и воспоминания начали всплывать, так некстати и так не вовремя. Стараюсь гнать их от себя.
Заморосил противный дождь, дворники монотонно заскребли по лобовому стеклу. Я не сразу увидел машину, черную «Приору», стоящую поперек пустой дороги, и две фигуры людей перед ней с вытянутыми руками.
Стволы?
Резко затормозил, инстинктивно потянулся под пальто, чертыхнулся, потом в бардачок, но это не моя машина, и оружия тут точно нет, насколько я знаю. Совсем новый «Ягуар», куплен два месяца назад для понтов и радости глаз, как говорил Воронцов, чтоб конкуренты кусали локти, а девчонки ссали кипятком. Вот, самое время для кипятка, только напротив стоят не девчонки, и кипятком будут ссать не они.
Остановился, вцепился в руль, смотря на двух парней в коротких куртках. Да, точно, стволы, а я, начальник службы безопасности одного из влиятельных и далеко не бедных людей области, владельца, можно сказать, заводов-пароходов, пустой. Совсем пустой, словно фура едет в обратку.
– Вот же сука, – процедил сквозь зубы.
Как по иронии судьбы, на весь салон звучал Ноггано и его «Стволок за поясок», хоть смейся, хоть плачь.
– Выходи, – один из парней крикнул и махнул оружием.
Вышел, не закрывая дверь, чуть приподняв руки. Откуда мне знать, чем те ребята накачаны, шмальнуть могут за просто так. И найдет меня потом, молодого да красивого, тридцати семи лет от роду, в этом поле, под той кривой березой, друг и босс Воронцов Егор Ильич. Судьба, скажем так, вырисовывалась не очень.
– Отойди дальше, на обочину.
На вид обыкновенные парнишки, лет по двадцать пять, крепкие, сильные. Черные кожанки, купленные на одном китайском рынке, в таких ходит весь город, потертые джинсы, короткие стрижки. С этого расстояния было не видно, что у них в глазах. Я сразу легко мог понять, наркотический блеск в них или туман от дурной травы.
