Время летит незаметно! Эта свежая мысль вспыхнула особенно ярко, когда я вдруг осознал, что самые простые предметы домашнего обихода середины прошлого (то есть XX) века успели незаметно превратиться в истинные раритеты.
Например ламповый радиоприемник «Балтика» выпуска 1953 года, знакомый с детства, с недоступным нынешним пластиковым чудищам качеством звука, который, к счастью, не был выброшен вон, а тихо дремлет в шкафу как реликт прошедших дней.
Это только в доброй старой Англии веками размеренный быт и здоровые традиции ненавязчиво поощряли и поощряют британцев лелеять прабабкины зеркала, комоды и кресла в качестве само собой разумеющихся спутников жизни. Так, у одного моего доброго приятеля, Джона, благополучно стоит на полке фамильный талисман – хрупкий кувшинчик рубинового стекла трехсотлетнего возраста. И, между прочим, настоящие англичане терпеть не могут пластиковые окна и прочие «евроремонты», а предпочитают из года в год чистить и красить свои родные настоящие деревянные переплеты вековой давности, потому что отлично понимают элементарный, но совершенно недоступный российскому уму принцип создания домашнего уюта: нет и не может быть нормальной жизни среди пластика и иного «хай-тека». Увы нам, увы!
Кстати, Россия (отчасти из-за менталитета основной массы населения, отчасти – в силу непреодолимых исторических событий) не может похвастать аналогичной стабильностью. Дикие социальные катаклизмы, терзавшие страну один за другим, привели к вымыванию древностей из квартир и домов, к замене их простыми, дешевыми экземплярами. Поэтому 99 % всей наличной старины у нас сегодня представлены массовыми предметами меблировки и утвари конца XIX – начала XX веков, каковыми украшал свою жизнь обширный средний класс – купечество и чиновный люд. Но даже этот псевдо-антиквариат активно переправлялся в костры и на помойки по мере появления все новых и новых «модных и современных» образцов, что, в свою очередь, исподволь деформировало представления о том, как должно выглядеть добротное человеческое жилье, в котором находят покой и душа, и тело.
В этой связи желательно уточнить термины, так как сплошь и рядом стулья, вазы и граммофоны 1915 года именуют «антиквариатом», необоснованно распространяя на вполне ординарные вещи громкое имя, которое изначально подразумевало именно античность, в крайнем случае – объекты материальной культуры не менее чем пятивековой выдержки. Но в соответствующем месте словаря С. И. Ожегова говорится только о «старинных и ценных» предметах, без уточнения срока давности, так что пусть остается, как есть, только не стоит называть кресло сталинских времен «антикварным». Кстати, в Японии традиционные самурайские мечи даже столетнего возраста официально проходят как «современные».
Поскольку со стороны автора было бы неоправданной самонадеянностью и даже дерзостью пытаться рассказать обо всех известных видах реставрационных работ, в кое-каких он ненамного опытнее большинства читателей, тематика книги ограничивается двумя лично знакомыми разделами, а именно: деревом и металлом. Эпизодически затронуты аспекты восстановления живописи, изделий из кости, керамики и стекла, но абсолютно в стороне остаются такие специфические и сложные «пациенты», как бумага (и все, что с ней связано), кожа, ткани и т. п., ибо означенные субстанции, помимо всего прочего, предполагают сложный и профессиональный комплекс мероприятий по их консервации с привлечением обширного арсенала чисто химических методов. Исходя из этого, сферой наших интересов остаются: мебель, включая целый сонм мелких вещиц, заполняющих собой дома и квартиры, а также небольшой ассортимент металлических штуковин, от кочерги до бронзовых канделябров и статуэток. Несколько особняком стоит реставрация оружия, особенно холодно, поскольку именно этот жанр наиболее любим и глубоко проработан автором на протяжении многих лет.
