В последнее время жизнь проститутки Алисы явно не клеилась. Особенно ее материальная сторона. Завсегдатаи бара «Парус надежды» – хамоватые мужики с оттопыренными карманами – поначалу западали на Алису, все как один, но, проведя ночь, на следующий день сторонились ее, потупив взоры. Дело было не во внешних данных, с этим у нее как раз полный порядок: миниатюрная сдобная блондинка со взглядом Мэрилин Монро попадала в самое яблочко. Но вот в постели, прежде чем отдаться, она любила поговорить, пощебетать как птичка, а потом непременно помузицировать за стареньким пианино, исполняя что-нибудь из популярной классики. Это не то чтобы раздражало клиентов, но затрагивало в их похотливых душах такие неизведанные доселе и незнакомые ощущения, что им становилось неловко за свои низменные чувства. А все потому, что пришла Алиса в первую древнейшую профессию из педагогического кресла детской школы искусств, где вела класс фортепиано. И теперь с преподавательской настойчивостью продолжала культивировать в «Парусе надежды» изящную проституцию, так как останавливаться на достигнутом было не в ее правилах. Но, как философски заключил однажды начитанный бармен Мартин, интеллект для проститутки – это не предмет первой необходимости, он портит женскую привлекательность. А Мартин, несмотря на молодость, цену словам знал, ибо попал за стойку из ученой семьи, по протекции отца – доцента факультета журналистики госуниверситета.
Вот и сейчас, разливая хитро смешанные коктейли, он уголком глаза подметил, как, взяв на мушку достаточно пьяного паренька, Алиса подкатила к нему с дежурной сигареткой за огоньком. Мартин, перед которым вся сумеречная жизнь бара лежала как на подносе, подумал, что ничего путного из этого все равно не выйдет. И оказался прав.
– Андрей меня зовут, – протянул зажигалку Алисе парень.
– Зовут тебя, так иди! Чего к приличным девушкам пристаешь?.. – Тяжелая мужская ладонь опустилась на плечо Андрея. Он повернулся и, не глядя, стесал кулак о чьи-то зубы. Но тут же острая боль в челюсть опрокинула его назад, и в следующую секунду грохот падающих стульев и крики Алисы покрыл «темный занавес»…
Как новорожденное дитя, с удивлением оглядев потолок незнакомой квартирки, Андрей приподнялся с большого мягкого дивана, рядом с которым примостилось старенькое черное пианино. На резном подлокотнике лежали джинсы и клетчатая шведка. Посмотрев на свои голые ноги в носках, он потянулся к одежде и, толком ничего еще не понимая, стал медленно одеваться.
– Я и не думала, что такое бывает, – с неподдельным удивлением произнесла Алиса.
Он поднял на нее недоуменный взгляд:
– Что?
– Обычно мужчин, с таким количеством потребленного спиртного, хватало лишь на то, чтобы прохрапеть до утра на диване, а ты так завел меня своими разговорами о музыке, что мы прокувыркались потом всю ночь. Правда, при этом ты называл меня какой-то Наташей, но я не в обиде на тебя, да и на нее тоже.
– Что?..
– Говорю, в постели ты был хорош…
– В какой постели, в этой?..
– А то в какой, в этой, конечно. – Алиса поправила свой фирменный полупрозрачный халатик…
Андрей уже более минуты насиловал свое сознание, пытаясь понять невозможное: какого хрена он здесь делает?..
Боль в голове, ноющая челюсть, горечь во рту, а главное, полное отсутствие картинки вчерашнего дня вызывали в нем такое уныние, что хотелось просто лечь и умереть. Впрочем, если верить на слово этой девушке, умереть вчера ему, избиваемому тремя ухарями, не дала именно она, вызвав в бар дежурный наряд, а затем выкупив у полицейских как своего жениха. Во всяком случае, так завершила свой печальный для Андрея рассказ Алиса.
