Дом, в котором купила квартиру моя родственница, возвели по соседству с бывшим заводом металлоизделий лет семьдесят назад. Конечно, в то время завод еще не был бывшим. Предприятие было пусть некрупным, но стабильно действующим. Для его работников и построили жилье на специально выделенном участке заводской территории.
Так получилось, что бетонный заводской забор заботливо окружил двор с трех сторон. Когда-то к забору были пристроены дровяные сараи. После капитального ремонта и подключения к ТЭЦ надобность в дровах отпала. Сараи простояли еще лет тридцать-сорок прежде, чем окончательно развалиться, и теперь на их месте торчали несколько разномастных металлических гаражей. Гаражи были не очень новые и, в основном, заброшенные. Забор тоже норовил развалиться от старости, но все дыры аккуратно заложили кирпичом, опасно наклонившиеся опоры подперли бревнами. Секции, огораживающие двор с улицы, уже заменили на новенькие, из металлических прутьев. А заводская проходная по соседству смотрела на улицу широкими пластиковыми окнами.
Жилые здания выстроились по периметру двора. Сейчас из бывших заводчан, населявших в свое время эти дома, почти никого не осталось. Сам завод давно не функционировал. На его территории размещались в основном склады, а также несколько мелких производств и контор типа «купи-продай»
Но когда-то это место было вполне престижным. Заселение новеньких домов завода металлоизделий освещалось в прессе, как большой шаг вперед, передовой опыт по коренному улучшению условий жизни трудящихся, формированию новой «культуры быта». Инженеры и простые рабочие переселялись в благоустроенное жилье. Печное отопление в те времена никого не смущало даже в столицах. А вот наличие в каждой квартире водопровода, канализации, ванной с дровяным титаном и кухни с газовой плитой – это по тем временам почти небывалое достижение коммунальной сферы. Каждая семья получала если не отдельную квартиру, то уж точно отдельную комнату. После жизни в бараках это казалось невиданной роскошью.
Двор тоже спроектировали не совсем обычный. Сотворили практически курдонер – этакое парадное пространство, ограниченное с трех сторон зданиями и отделенное от улицы оградой с воротами. Посередине двора соорудили фонтан, в центре которого на постаменте из крупных валунов возвышалась бетонная скульптура, изображавшая оленя. Олень стоял на трех ногах. Четвертая была грациозно приподнята. Олень как бы готовился сделать шаг в новую жизнь.
Вокруг фонтана установили скамейки, между скамейками разбили клумбы. А ближе к дровяным сараям построили детскую площадку с горкой, песочницей под грибком и качелями.
Со временем фонтан пересох, клумбы одичали, зато декоративные кустарники привольно разрослись и густой тенью укрыли территорию между домами. Качели и горка проржавели и развалились. Детей во дворе давно не было, и восстанавливать детскую площадку не имело смысла. Дольше всего продержались скамейки. Но и они канули в небытие. В настоящее время имелась одна импровизированная лавочка, представлявшая собой длинную доску, уложенную на два бетонных блока. В густой траве она была не особенно заметна. Местные старушки, любившие посидеть на свежем воздухе, выносили из квартир стулья и устраивались на них под козырьками подъездов. К счастью, сами дома дождались капитального ремонта, и козырьки не грозили обрушением.
Но олень! Олень стоял непоколебимо. Старожилы рассказывали, что его изготовили на дружественном заводе железобетонных изделий под пристальным надзором самого автора скульптуры. Он мечтал о том, чтобы творение простояло века и строго контролировал соблюдение технологии. Это сыграло роль, или то, что огороженный со всех сторон двор укрыл изваяние от ветров и посторонних вандалов, неизвестно. Но грациозное животное продолжало украшать собой заросшее травой пространство. У оленя не хватало правого уха, одна из задних ног выглядела сильно пострадавшей. Но это мелочи. Рога, как ни странно, уцелели. Олень продолжал гордо возвышаться на своем постаменте. Хозяева гаражей даже подкрашивали его иногда серебрянкой, когда подновляли свое имущество. Правду сказать, это не всегда была серебрянка. Красили оленя и в коричневый, и в зеленый, смотря по тому, какой колер использовался для гаражей. Но со временем гаражами занимались все меньше. Краска со скульптуры слезала неравномерно, и олень приобрел пятнистый окрас, что удачно маскировало животное среди разросшейся зелени.
