Штат Вашингтон, самый зеленый в Америке. Небольшая улица частного сектора в городе Сиэтл перекрыта тремя полицейскими автомобилями и двумя машинами скорой помощи. Лейтенант, прибывший на место происшествия первым, до приезда переговорщика взял полномочия старшего на себя. Его наиважнейшей задачей было обойтись без жертв.
Женщина, чьи дети находились в заложниках, уже не раз порывалась войти в дом, надеясь каким-то чудом разрешить ситуацию. Преступник сейчас молчал, но требования свои уже озвучил. Она должна войти в дом, после чего полицейским нужно позволить им всем беспрепятственно покинуть это место. Но лейтенант, проработавший в полиции много лет, прекрасно знал, чем все это закончится. Скорее всего, смертью женщины, а возможно, и детей. Поэтому он не мог выполнить условия того, кто сейчас прятался за зашторенными окнами дома.
– Ну вот… – ворчал он. – Собрался в отпуск съездить!.. Убить бы психа! – Мужчина с ненавистью посмотрел на зашторенные окна: – Дай только повод! Ну хоть один!
Лейтенант много повидал за годы службы, но то, что у отца в заложниках собственные дети, и младшему меньше года, выходило за рамки его понимания.
Было заметно, что мужчина в доме знаком с приемами захвата преступников, взявших заложников. Он закрыл все двери и зашторил окна. Но он не все рассчитал – окно в кухне было приоткрыто и звуки из дома были слышны на улице, пусть и приглушенно. У преступника явно серьезные проблемы с психикой, или он в состоянии аффекта, а может, и под воздействием наркотиков. Он надрывно кричал на детей, грязно ругался.
Полицейский хорошо знал, что для таких людей даже самая ничтожная провокация может оказаться решающей, и был очень осторожен.
Женщина в очередной раз попыталась подойти к дому. Офицеры это предполагали и были начеку. Они преградили ей путь, пообещав надеть наручники, если она еще раз попытается войти.
– Поймите же наконец, – устало вздохнул лейтенант, – здесь вам не Украина. В Америке существуют четкие правила, что необходимо делать в случае захвата заложников. Вы не можете так просто войти и поговорить с преступником. Это было возможно до тех пор, пока он не взял в руки оружие и не направил его на других людей.
– Я понимаю, – всхлипнула женщина. – Но это мои дети!
– Вы не поможете своим детям, если войдете. Ваше непослушание только усугубит ситуацию.
– Страшнее уже ничего не может быть! – разрыдалась она.
– Поверьте мне, может быть и хуже, – вздохнул лейтенант.
…Спустя лишь полчаса тот же лейтенант поежился, возвращаясь к машине.
– Этот случай самый страшный в моей практике… Нужно иметь железные нервы, чтобы работать в полиции! Безумие какое-то!
– Ма-а-ам, скажи Ваньке, чего он опять велик забрал?! – протянула Лена капризным тоном. – Мы договорились покататься с Надей, а он опять без очереди лезет!
– Лена, ты же знаешь, что вы должны научиться сами разрешать свои конфликты, – напомнила Варвара Тихоновна, мать восьмерых детей, устало посмотрев на третью дочь.
Потом она спокойно перевела взгляд на сына, который был на полтора года младше Лены. Сейчас он сидел на велосипеде, которых в семье было только два. Второй уже заняла старшая дочь Надя. Поймав на себе спокойный и усталый взгляд матери, Ваня молча слез с велосипеда и протянул руль Лене.
