— Святой отец! Я согрешил.
— Как ты уже меня задолбал, Пауль!
— Гм…
— Ну да, знаю, знаю! Сквернословие — грех! Но ведь правду же говорю! А лгать, так ложь — тоже грех. Что у тебя на этот раз? И прошу: пожалей ты меня, избавь от подробностей!
— Подробности ему! Да я хрен его зна…
— Гм…
— Короче, не знаю я! То есть не помню. Но на душе так погано, что сил нет.
— И как я тебе отпущу грехи, если ты их даже не помнишь, Пауль?!
Пауль Зиверс, более известный среди фанатов как Мёбиус или просто Мёб (а уж в совсем узком кругу завистников и хейтеров — короче еще на одну, первую, букву), религиозным не был, но, имея родного брата-священника, регулярно пользовался его служебным положением. Так и формальности перед высшими силами соблюсти удавалось (чем рогатый не шутит — вдруг Единый бог действительно есть?). Да и со старшим братом за жизнь перетереть, совета спросить всегда было полезно. Мартин, хоть и совершил, по мнению Пауля, совершенно идиотский поступок, заделавшись в святые отцы, был умен и не раз помогал своим взвешенным подходом к жизни… Да и прекрасным знанием того, что могло твориться в умах и душах волков-оборотней и людей, чего уж скрывать.
На этот раз Пауль приперся к Мартину рано, сразу после службы, распугав вечно тершихся у входа в храм Единого бога престарелых теток ревом тяжелого мотоцикла и вообще собственным мало подходящим для подобного места видом. Оно и понятно: не часто встретишь среди прихожан здоровенного бородатого волчару-оборотня с буйным хаером на башке и татуированного от кончиков украшенных кольцами пальцев по самое «не балуйся». Да еще и в майке с рогатыми черепами!
Пауль заглушил мотор и закурил, с сомнением посматривая на раскрытые двери храма. Сегодня он приперся к брату с какой-то полной хренью, которая тем не менее извела его вконец, потому что он ни черта не помнил, но вспомнить было очень надо. Просто очень. Если, конечно, Пауль не планировал тихо и мирно (ну, или по традиции громко и с очередным непотребным скандалом) загреметь на починку к кровельщику с окончательно потекшим чердаком. «Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша…» Да чтоб тебя!
Пауль выкинул бычок и решительно потопал в храм.
— Рассказывай! — велел со вздохом Мартин, едва увидев своего непутевого брата на пороге кабинета, и с укоризной глянул на висевшее на стене напротив его стола изображение Единого бога.
Пауль этот взгляд расшифровал для себя так: «И вот за что мне, такому правильному, был ниспослан родственничек, который, кажется, решил превратить свою жизнь в марш под фанфары прямиком к адским вратам?!»
Вид у Единого бога при этом тоже был каким-то… удивленным. Будто творец и сам никак не мог вкурить, что ему двинуло в голову, когда он решил сотворить подобное. И как получилось, что два столь разных индивидуума являются родными братьями.
Следовало признать, сомнения на эту тему были не у него одного. Пауль знал семейную историю, согласно которой отец Пауля и его старшего брата Мартина чуть не развелся с женой — их матерью, заподозрив свою самку-волчицу в измене. Уж очень сильно даже в детстве не походил на тихого, разумного и мирного Мартина хулиган, драчун и скандалист Пауль. А уж что он начал вытворять, когда вошел в проблемный подростковый возраст и взыграли гормоны!
В итоге мама Пауля, оскорбленная до глубины души подобными подозрениями мужа, которого даже отсутствие запаха чужого волка на супруге ни в чем не убедило, сделала генетический тест. Им Клотильда Зиверс недвусмысленно доказала недоверчивому супругу, что была ему верна и второго в семье ребенка не нагуляла на стороне. Ну, а после послала ревнивца на три матерные буквы. (Пауль сам слышал, затаившись на дереве напротив спальни родителей. Мама у Пауля вообще крепкое словцо любила и ругалась воистину артистично — заслушаешься! Пауль запоминал, а конструкции посложнее еще и записывал.)
