Россия: Заработная плата и динамика забастовочной активности
Соболев Эдуард Неньевич – доктор экономических наук, ведущий научный сотрудник ФБГУН Институт экономики РАН.
Проблема взаимосвязи заработной платы и забастовочной активности относится к числу дискуссионных. Ряд исследователей исходит из старой марксистской концепции, согласно которой наибольшее число забастовок происходит во время экономического спада, когда происходит падение реальной заработной платы. Существует и противоположная позиция: протестная активность усиливается при экономическом подъеме, когда день простоя для капитала чреват потерей прибыли и работники чувствует себя более уверенно [5; 12]. Наконец, имеется точка зрения, отрицающая однозначную связь оплаты труда и забастовок [19, с. 8–14; 10].
К сожалению, имеющиеся официальные статистические данные не позволяют дать полную картину состояния и динамики забастовочной активности в российской экономике. В статистику Росстата попадают только официально признанные забастовки, а «дикие» в отчетность не включаются. Также в официальную статистику не попадают демонстрационные забастовки длительностью менее одного дня. Дополнительным источником информации служит судебная статистика, которая фиксирует трудовые споры, разбираемые в судах общей юрисдикции с целью признания забастовок незаконными. Важную часть эмпирической базы составляют данные независимых мониторингов, проводимых Российским экономическим барометром (РЭБ), Центром социально-трудовых прав (ЦСТП), а также данные социологических обследований Института экономики РАН.
Имеются проблемы и с выбором показателей забастовочного движения. Росстат фиксирует три основных показателя: число забастовок, численность бастующих и количество времени, неотработанного участниками забастовок. Но эти показатели ничего не говорят о степени распространенности забастовок в российской экономике. Более того, если на них опираться, можно получить искаженное представление об уровне и динамике забастовочной активности. Поэтому в качестве основного предлагается показатель уровня забастовочной активности, рассчитываемый как число потерянных из-за забастовок рабочих дней на 1 тыс. человек, работающих по найму. Этот удельный макроэкономический показатель является, с нашей точки зрения, лучшим индикатором интенсивности забастовочного движения. Он дает возможность и для межстрановых сопоставлений.
Что касается статистики оплаты труда, то в большинстве случаев заработная плата отслеживается только по крупным и средним предприятиям. В национальном обследовании населения по проблемам занятости, охватывающем весь массив работающего населения, включая занятых на малых предприятиях, вопросы об оплате труда отсутствуют. Очень мало официальных данных по скрытой (теневой) оплате труда, составляющей, по оценке Росстата, около 25% совокупных доходов населения [14, с. 245–252].
Словом, ограничений и пробелов очень много. Тем не менее даже имеющиеся данные позволяют получить представление о сравнительной динамике заработной платы и забастовочной активности в России (рис. 1).
Годы трансформационного спада. После начала радикальных рыночных преобразований в 1992 г. социально-экономическое положение российских работников серьезно ухудшилось. По официальным оценкам, в период с 1991 по 1998 г. реальная заработная плата сократилась в России примерно втрое. На фоне такого снижения резко усилилась ее дифференциация, массовый характер приняли невыплаты заработной платы.
Большинство забастовок в эти годы происходили на государственных предприятиях и в бюджетных организациях, а также на предприятиях отраслей, получающих государственные дотации. Бастовали прежде всего учителя, врачи, угольщики. Зачастую это были просто стихийные остановки работы, в малой степени зависящие от деятельности профсоюзов. В то же время протестные акции нередко исподволь специально организовывались самой же администрацией («красными директорами») с целью, во-первых, выбивания финансовых ресурсов из центра, а во-вторых, формирования «отводного клапана» в случае накопления недовольства деятельностью администрации со стороны трудового коллектива. В этот период выявилась особенность российских забастовок, заключающаяся в их направленности преимущественно против центральных властей и лишь в незначительной мере непосредственно против руководства предприятий, т.е. доля конфликтов типа «труд – капитал» была существенно ниже по сравнению с конфликтами типа «труд – государственная власть». Только один из восьми конфликтов являлся классовым в традиционном смысле слова.
