УДК 316.75(47+57)
ББК 63.3(2)6-72
Х12
НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
Научное приложение. Вып. CCLXXVII
Перевод с английского Т. Пирусской
Павел Хазанов
Россия, которую мы потеряли: Досоветское прошлое и антисоветский дискурс / Павел Хазанов. – М.: Новое литературное обозрение, 2025.
Почему газета «Коммерсант» выбрала написание с твердым знаком на конце, Храм Христа Спасителя был восстановлен, а «Сибирский цирюльник» стал блокбастером в новейшей России? Какую роль сыграли воспоминания о дореволюционном прошлом в легитимации сегодняшних российских элит? Книга Павла Хазанова – это попытка реконструировать генеалогию антисоветского дискурса о досоветской истории. Рассматривая, как, на протяжении многих лет и несмотря на конфронтацию друг с другом, такие фигуры, как Анна Ахматова, Григорий Померанц, Юрий Лотман, Натан Эйдельман и Булат Окуджава с одной стороны, и Василий Шульгин, Александр Солженицын, Владимир Солоухин и Никита Михалков с другой, вырабатывали консенсус о привлекательности дореволюционной эпохи. Автор показывает, как их видение этой эпохи повлияло на идеологию постсоветской России и почему многих так очаровал образ «России, которую мы потеряли», содержащий в себе консервативный и реваншистский заряд. Павел Хазанов – профессор Ратгерского университета, специалист по культуре позднего СССР и постсоветской России.
В оформлении обложки использованы фрагменты работ Д. А. Пригова «Скважины» (1973), «Скважина» (1974). Собрание семьи художника.
ISBN 978-5-4448-2821-2
Publisher’s edition of The Russia That We Have Lost by Pavel Khazanov is published by arrangement with the University of Wisconsin Press.
© 2023 by the Board of Regents of the University of Wisconsin System. All rights reserved.
© Т. Пирусская, перевод с английского, 2025
© А. Мануйлов, дизайн обложки, 2025
© Д. А. Пригов, рисунки на обложке, 1973, 1974
© OOO «Новое литературное обозрение», 2025
Предисловие к русскому изданию
Кажется, эта книга изначально должна была быть написана по-русски, в России. Многие ее персонажи хорошо знакомы любому русскоговорящему читателю. Ход их мыслей порой будет узнаваем вами с полуслова. Прошу прощения за нудные объяснения от Капитана Очевидность – ведь вы читаете перевод книги, написанной для англоязычной аудитории, где фильмы Михалкова вечером по телевизору никому не показывали, где рекламу девяностых о сборе денег на стройку храма Христа Спасителя никто не помнит, где шутки Пелевина на эту тему (например, «храм Христа-Спасателя») никому ничего не говорят и где даже такие исторические вехи, как 1917 год, представляются хорошо образованному неспециалисту очень смутно.
В каком-то альтернативном пространственно-временном континууме я, наверное, действительно вырос и стал ученым в России. В реальности же судьба распорядилась иначе и странней. Хотя родился я в Москве, в 1990‑е годы, будучи десятилетним ребенком, я уехал в Сан-Франциско и с тех пор мало бывал в России. Русский язык я сначала подзабыл, а потом выучил заново, уже в аспирантуре. Пишу я по-русски с ошибками (не грубыми, надеюсь). Даже самовара у меня нет. Тем не менее, когда наступило время формулировать научный проект, память вернула меня назад в детство, в те самые «лихие девяностые», из которых моя семья эмигрировала и которые, вероятно, на всю жизнь остались для меня манящей загадкой. Откуда они взялись? Что тогда, собственно, случилось? Откуда тот жизненный заряд, порой страшноватый, который та эпоха внесла в мое личное становление? Откуда та самоочевидная трактовка происходящего, порой ложная, среди поколения моих родителей, что сыграла решающую роль в последующем развитии России? Эта книга – мой личный ответ на эти вопросы. Ответ этот, как мне представляется, порожден в заочном споре между моим мировоззрением человека, выросшего в американском леволиберальном гражданском обществе и научно-гуманитарной среде, и мировоззрением моих родителей и их сверстников, образованных выходцев из столиц позднего СССР. К этому спору и к вытекающему из него видению новейшей российской истории явно питает интерес аудитория западных славистов, для которых я в первую очередь писал монографию. Хоть и с неким опасением, я тем не менее очень рад теперь представить мою работу на поверку читателям, думающим по-русски и знающим современную российскую культуру и историю много лучше, чем я.
