История – это наше прошлое. Но прошлое – не только то, что уже ушло и никогда не вернется. Это фундамент, на котором мы с вами строим настоящее, будущее. Причем в данном случае имеет место отнюдь не образное сравнение, ради красного словца. Хорошо известно, как в 1920-х и начале 1990-х попытались отбросить прошлое и строить на «чистом месте». Но получилось именно то, что бывает на пустом месте, без фундамента – на песке. Конструкции перекосило, они начали давать трещины и заваливаться. Хорошо известно и другое, что бывает с народом, забывшим и утратившим свою историю и культуру. Он исчезает. То есть люди-то остаются, но отрываются от родных корней, их больше ничто не связывает воедино, и они постепенно растворяются среди других народов. Подделав историю и традиционную культуру, можно искусственно изменить сам народ. Такая операция в 1915—1930-е гг. была целенаправленно осуществлена на Западной Украине, а сейчас проводится с остальными украинцами.
Но наш с вами исторический фундамент обладает еще одной особенностью. «Кирпичей», из которых он складывался, то есть событий, мы не видим. Они остались скрытыми от нас под слоями столетий и тысячелетий. Мы имеем лишь описания, составлявшиеся в разное время разными людьми. События кропотливо перечисляли летописцы, о них оставляли воспоминания очевидцы. Материал накапливался, дополнялся, частично погибал. В XVIII–XIX вв. появились исследователи, взявшиеся перерабатывать массу первичных документов, сводить их воедино. Появились полные «описания фундамента» России: труды, которые как раз и принято именовать фундаментальными, – Татищева, Карамзина, Ключевского, Иловайского и др. Эту работу с успехом продолжили советские историки…
Однако еще раз подчеркну: составляли историю конкретные люди. А для той или иной эпохи характерна своя система взглядов и оценок. Например, изучать жизнь средневековой Руси только по летописям весьма затруднительно. Монахов-летописцев никак нельзя упрекнуть в недобросовестности, но они были людьми своего времени, и сама их психология очень отличалась от нашей. Они видели окружающее совсем не так, как увидели бы мы. Причины и следствия искали не там, где искали бы мы. Непонятное для нас было для них само собой разумеющимся, обыденным.
Точно так же и в XVIII–XIX вв. господствовала своя психология, выработалась своя система взглядов. Очень отличающаяся от нашей, современной. Но авторы, создававшие фундаментальные труды по истории России, писали их не для нас, а для собственных современников. И писали, разумеется, так, как понимали они сами. Если у средневековых летописцев незыблемой основой мышления было православие, то для интеллигенции XIX столетия такой же непререкаемой истиной считалось либеральное западничество.
Под этим углом рассматривалась и отечественная история. Ученые данного времени всячески стремились согласовать свои описания с зарубежными взглядами на Россию. Главным критерием развития своей страны видели переход от национальных традиций к европейским. С позиций западничества старались переосмыслить и далекое прошлое, сменить оценки, которые признавали устаревшими, на более близкие и понятные для себя и окружающих.
Советская историческая наука очень много сделала для исследования и дополнения общей картины российского прошлого. Были подняты ранее неизвестные или не замеченные факты из архивных документов, особенных успехов достигла археология – только в советские годы она вышла в полной мере на научный уровень. Но и для этой эпохи была присуща такая же особенность, как для дореволюционной. Взгляд на историю под углом господствующих установок, переоценки прошлого с точки зрения изменившихся идеалов. Старый фундамент стремились состыковать с новыми моделями, по которым предполагалось строить будущее.
