Сашка сидел на лавочке под фонарем и думал.
Дело шло к вечеру, и как-то все было опять странно.
Глаза мальчика бродили по вывескам на выстроенных в ряд арках: «Весенний сад», «Летний сад», «Осенний сад», «Зимний сад»…
В каждом из этих садов Сашка играл по многу раз, и везде было по-своему интересно. Можно было с утра и до самого вечера пропадать где захочется. Если надоест в одном саду, можно было запросто перейти из него в другой. Все здесь было устроено так, чтобы беззаботно проводить время с такими же ребятами, как и он, и ни о чем не беспокоиться.
Раньше Сашка и не беспокоился.
Однако в последние пару дней в его мальчишеское сердце закрались какие-то сомнения.
Сестренка Настька сейчас играла с другими детьми в своем любимом Зимнем саду, и можно было посидеть одному и поразмышлять.
«Почему кому-то из ребят нравится играть в снежки, лепить снеговиков и когда морозно, а кто-то любит шуршать под ногами опавшей осенней листвой и чтобы было приятно свежо?» – думал Сашка. – «Почему я больше люблю греться на солнышке у пруда с золотыми рыбками в Летнем саду, а мне приходится присматривать за младшей сестренкой и дни напролет утопать в сугробах? Что будет, если все эти сады взять и объединить? Снежинки стали бы летать вперемешку с семенами одуванчиков? А снеговики таяли бы на летнем солнце, как сахарная вата? Непонятно. Но идея несомненно отличная – никому не нужно было бы ходить из одной арки в другую, переодеваясь перед этим всякий раз в гардеробе».
Лавочка, на которой сидел Сашка, стояла посреди небольшой пустой площади, и когда опускалась ночь, там зажигался единственный фонарь, установленный прямо за лавкой.
Фонарь этот был слегка кривоватым и вел себя тоже странно. То горел, то нет, иной раз мерцал, в другой раз трещал. Жил какой-то своей собственной жизнью. Во всех садах его собратья имели нормальный ровный вид, включались вовремя, и оттого там всегда было красиво после заката. А этот… Этот торчал из брусчатки, и никогда нельзя было предугадать, в какой момент он зажжется или погаснет снова.
Внезапно фонарь издал треск и загорелся.
Возле лавочки неприметно появился седовласый старик, доброе лицо которого внушало спокойствие. Старика этого любили все дети.
– Опять задумался, Саша?
Сашка привстал от неожиданности.
– Ой, дедушка… Привет! Да нет, просто замерз там и вот тут решил посидеть, отогреться.
– Настя любит снег, а ты, я заметил, не очень.
– Ага.
– И еще я заметил, что в последние дни ты держишься от ребятишек в стороне.
– Да, просто они предсказуемые.
– Прямо все до одного?
– Ну, может, кроме Дениса.
Старик оглядел площадь и арки, сквозь которые виднелись четыре времени года.
– Ну, и чего надумал? – с интересом спросил старик.
– Честно?
– Конечно честно.
– Я бы все сады перемешал и посмотрел, что будет.
Старик засмеялся. Он помял переносицу и замер в собственных мыслях. Сашка заметил, что глаза дедушки стали влажными. Тот моргнул несколько раз, чмокнул ртом, вдохнул и натянуто улыбнулся.
– Пойдем-ка, найдем твою сестренку!
Старик уверенно зашагал в направлении гардероба. Сашка вскочил с лавки и поспешил за ним.
Гардероб с детской одеждой на любой вкус располагался между арками Осеннего и Зимнего садов.
Варвара Сергеевна – женщина, выглядевшая на сорок-пятьдесят, с короткой стрижкой в темных тонах и орлиным носом – сидела в своем любимом кресле, закинув ноги на тумбочку с включенной настольной лампой, читала книжку и курила трубку.
Она настолько была увлечена чтением, что пропустила появление дедушки.
Старик стремительно подошел и окликнул ее довольно резко.
– Варвара Сергеевна!
