Могучие дубы обступили едва приметную тропинку. Конь с трудом
протискивается сквозь строй деревьев. Зеленая крыша раскинулась над
землей. Узорчатые тени бегают по тропе, деревьям, травам. Ветер
ласкает могучие кроны, баюкает каждый листочек, сдувает пылинки.
Толстые стволы в морщинистой броне. Стройные ряды защитников леса
по обе стороны от тропинки. Пусть в трещинах, но матерого вояку не
пробьешь ни копьем, ни мечом. А таких - сотни. Невольно
проникнешься уважением к лесу. Изумрудная травка старательно ползет
на тропу. Занимает место, теснит других, не менее охочих. Пусть там
ждут тяжелые копыта, но может смертоносная нога не попадет по
хрупкому стеблю. Вот тогда и посмотрим кто прав.
Черный конь ровно шагает по утоптанной земле. Могучий и сильный,
настоящий боевой робот. Движения четки и выверены, ни один мускул
не дрогнет. Такой гигант снесет любого противника. Даже легендарные
орки, которых никто давно не видал - не ровня. В седле мерно
качается суровый златовласый воин коню под стать. Крепкий,
мускулистый, ни капли жира, только сухие жилы и плотное мясо. Такой
запросто медведя заломает, даже матерого. Вот только лицо… Детские
черты. Крупные голубые глаза, пушистые ресницы, взгляд доверчив и
добр, словно олененок, ничего не смыслящий в жизни. Вот только под
личиной этой скрывается суровый воин: побывал уже в десятке
сражений, крупных и мелких, не раз ломал медведя на ярмарке, бивал
и тевтонских рыцарей и троянских богатырей. Без царапины вышел из
боев с золотой ордой. Тогда еще в дружине Апродия состоял. В
трудный момент своротили ворогам рыла. Все войско спасли от
разгрома, отстояли родное отечество. Но при Калке Апродий погиб.
Злыдень вражеский притворился убитым, дождался момента… Эх, и
вспоминать не хочется. Теперь вот скитается по границам родной
Руси, бережет. Нужны нынче такие молодцы: Русь все больше, а народ
нынче не тот, все мельчает. Старики говорят: в былые годы богатыри
дубы ломали… Враки наверное. А может и нет: тогда и дубы поменьше
были, и жизнь суровее, иные не выживали. А от богатырей пошла вся
Русь. Теперь уж не то - расслабились. В древность едва ворог
покажется: мигом за топоры хватались. Кто? Все! Дружины-то воевали
страны разные. Приходилось волей-неволей боронится. А коли ворог
сильный – отступали в леса, дома жгли, в крепостях отсиживались,
там глядишь и помощь подоспеет: соседи помогут… А мобыть и дружина
возвертается. Сейчас народ не тот, разжирел: защитников подавай.
Мы, дескать, землю пашем, а вы уж нас защищайте, сделайте милость.
Так что каждый теперь на счету. Участь трудная, конечно, вот только
и отношение другое: в любом доме накормят, напоят… По крайней мере
постараются. У князей пограничных завсегда местечко теплое
найдется.
Тропинка юркнула в густые кусты. Зеленые листочки ласково
трогают плечи защитника Отечества, щекочут шею. Воин от
удовольствия жмурится. Третий день в пути, а ничего не произошло.
Скоро Донутр приедет сменить, а хвастать нечем: за неполных четыре
недели ни ворога, ни зверюги какой. Засмеют ведь на заставе. Чуть
не месяц по границам мотался, а толку? Жизнь все легче, вот только
легче от такой жизни ни на грамм. Расслабишься, а с заката придут
хитрые колдуны. Обманом и уговорами заведут на дорожку кривую.
Прямо к Ящеру в пасть. И зря жрецы вещали про хитрюг, все одно
попались молодцы на увещевания иродов, обманулись. Десятка два из
дружины Мирослава ушли к польским шляхтичам, да только и там за
отечество родное болеют. На Русь походы реже стали, а вот на
Византию, да Европу западную… А после уж ученые, не купимся
больше.
Теперича войны реже стали: все больше не железом машут, а словом
бьют. Понимают: словом попасть сложнее, но, коли попадешь, то в
самую сердцевину, сразу перешибет. А воин без духа – дух
бесплотный, нет от такого толку. Страшно оружие, опасней любой
китайской хитрости. Только и жрецы не лыком шиты: придумали, как с
ворогом совладать его же оружием. Теперь в каждой захудалой
деревеньке школа стоит, а в энтой школе жрец есть. Хоть стар, хоть
млад, а все одно. Теперича в школах не токма грамоту дают, но и
жизни учат, как врагу на уговоры льстивые не купиться. Скоро,
мудрецы говорят, вообще богатыри вымрут, только ведуны, да прочие
умники останутся. На десяток таких умников – один богатырь. Странно
все это: завсегда племени воины нужнее были. Кто ж тогда щит на
пути вражьем поставит?
