Санкт-Петербург, Зимний, 14 марта 1855 года
– Смотри, – Николай придвинул к Константину расшифровку телеграммы. – Пришло сегодня из Севастополя.
За эту зиму они успели очень много. В том числе протянуть телеграфную линию на юг России. В обычное время для такого большого проекта пришлось бы ждать, пока не сойдет лед на реках, а так с перевозкой кабеля помог первый построенный на воздушных верфях столицы «Кит». Точная копия «Севастополя» Щербачева, когда-то взбаламутившего всю столицу. «Севастополь» взбаламутил, хотя и Щербачев тоже…
До сих пор город крутит, никто не может вернуться к привычным делам. Царь вспомнил, что с декабря не принял ни одного смотра – все некогда. Великий князь Константин Николаевич тем временем закончил читать сообщение.
– Ничего не понимаю, – честно признался он. – Они пишут, что Черноморский флот выполнит отданный ему Вашим императорским величеством приказ. По моему плану выполнит…
– И какой план морской министр согласовывал для Черноморского флота? – Николай с интересом следил за сыном.
За эти месяцы он изменился. Чтобы запустить все, что ему передал капитан, Константину приходилось время от времени ночевать на новых заводах, и это хорошо прочистило мозги великому князю, который до этого частенько плавал в каких-то своих эмпиреях. Сейчас, поработав на земле, он стал проще. Отдалился от старых друзей-болтунов. А еще… Исчезла у него обида на капитана, который как будто отодвинул Морского министра от его славы. А всего-то и нужно было понять, как много тот сделал. Причем не под Санкт-Петербургом при поддержке казны, а где-то в далеком Крыму исключительно на энтузиазме поднявшегося на защиту своего дома флота.
Черноморский флот… Николай до сих пор не решил, что делать с этим феноменом. На юге не было так любимой им стальной дисциплины, но в то же время там точно были энтузиазм и лихость, которые позволяли остановить натиск сразу двух великих держав. Возможно, на море только так и должно быть…
– Государь, – глаза Константина расширились. – Как ты знаешь, Черноморский флот взял себе Александр Сергеевич, и я не трогал его. Но была одна операция, в разработке которой я участвовал вместе с ним и уже покойным адмиралом Лазаревым.
– Штурм Босфора, – кивнул царь. В глубине души он почему-то не сомневался, что ученики Лазарева да в компании с Щербачевым на меньшее и не решатся. Впрочем, если им удалось уговорить Меншикова, то их план точно имеет смысл, иначе Александр Сергеевич не дал бы рисковать людьми.
– Штурм Босфора и выход в Мраморное море, без него закрепляться на севере нет смысла. Выбьют, – дополнил царя Константин.
– Кажется, ты хорошо помнишь тот план, – Николай улыбнулся. – Вот и расскажи мне все детали. Подумаем, чем это может закончиться и что нам теперь стоит предпринять.
– Но… – Константин вскинул голову. – Может, остановить их? Телеграмма будет в Севастополе уже сегодня, и даже если флот уже вышел в море, какой-нибудь «Кит» сможет его догнать!
– Догнать и найти? В темноте? – царь покачал головой. – Тем более, я почти уверен, что нам это сообщение отправили в последний момент, чтобы не дать и шанса себя остановить.
– То есть сегодня… Уже идет бой?
– Думаю, прямо сейчас, – царь на мгновение нахмурился. – Но все же что вы придумали?
Царь на мгновение задумался, как так получилось, что развитие России оказалось завязано на два узких прохода между Европой и Азией. Ведь в тридцатые годы 2 миллиона четвертей хлеба вывозилось через Балтику, а на Черное море приходилось всего 700 тысяч, почти в три раза меньше. И как все изменилось всего за двадцать лет! Перед войной уже через Босфор и Дарданеллы проходило 5 миллионов четвертей русского хлеба, а Балтика, перекрыть которую гораздо сложнее, все так и держалась на тех же цифрах, что и двадцать лет назад.
