Работа над «Русским миром» началась в 1991 г. И это не случайно. Страна стояла на пороге новой жизни, в который уже раз за свою историю довольно категорично отказываясь от собственного прошлого. В обществе царили негативные настроения, подогреваемые средствами массовой информации. Все подвергалось критике: дореволюционная и советская история, политическое устройство и развитие экономических отношений, быт и образ жизни россиян, даже достижения великой русской культуры ставились под сомнение, особенно те, которые были связаны с политически некорректными в то время темами – величие страны, дружба народов и др. Все это невольно сводилось к одному тезису: только очень странный и несуразный народ мог оказаться в подобной исторической ситуации.
Одновременно с этим, как часто бывает в моменты политического и идейного кризиса в России, в науке и публицистике остро встали вопросы: что такое Россия, кто такие русские, как «они дошли до жизни такой», есть ли в их судьбе некая закономерность, предрешенность, каковы особенности русского национального характера. Мнения авторов в большинстве случаев делились на два полярных направления, оба были не новы для русской общественной мысли, только выражались резче, чем обычно. Одно заключалось в идее исключительности русского народа, его особой миссии в мире, непохожести на все остальные народы. С неким вызовом посреди общего критического настроя авторы утверждали превосходство русских, приводя примеры из давней и недавней истории.
По второму пути шло большинство публицистов и журналистов: Россия и русские далеки от «цивилизованного сообщества» и в силу особенностей своего характера имеют мало шансов влиться в него. Они «испорчены» веками тоталитаризма, не имеют общественного сознания, растеряли предпринимательскую жилку, погрязли в варварстве, пьянстве и лени. И в этом случае иллюстраций хватало и на страницах истории, и в криминальной хронике.
И те и другие подчеркивали, каждый по-своему, исключительность русской культуры, ее оторванность от общемирового процесса. На этом фоне довольно остро ощущалась необходимость изучения особенностей развития русского народа без крайностей, взвешенно, на основании широких научных данных, в контексте мировых цивилизаций, но без противопоставления – «они хорошие, а мы плохие» или наоборот. Важным представлялось и обращение к истокам, в целях поиска корней современной ситуации, определения закономерностей развития как страны, так и населяющего ее народа.
Еще одним важным моментом, предрешившим появление курса «Русский мир», стало снятие «железного занавеса». Столкновение с реальным внешним миром открыло россиянам две противоположные истины: с одной стороны, он не так отличается от нашего, как когда-то казалось, и в хорошем и в плохом смысле, с другой – мы не так похожи на других жителей мира, как могли бы быть, учитывая общечеловеческие ценности. Да и люди, населяющие когда-то единый для нас мир загадочного зарубежья, тоже оказались разные, и «их нравы» разительным образом отличались от страны к стране.
Автор этих строк в 1991–1992 гг. преподавала русскую культуру и литературу в одном американском университете и, как большинство соотечественников, открывала для себя чужой инокультурный мир, удивляясь разнице в восприятии и отношении к самым обычным вещам, манере поведения и общения, просто повседневной жизни. Было очевидно, что американские студенты воспринимают русскую литературу иначе, чем русские: не могут понять коллизии абсурдных на их взгляд русских сказок (за что наградили вялую девочку в сказке «Морозко»?), совершенно иначе расставляют акценты в произведениях Л. Н. Толстого (милый русскому сердцу Стива Облонский оказывается у них чуть ли не главным злодеем) и т. д.
