Дождь лупил без перерыва. Начался ещё днём, а к вечеру превратился в стену из тёмной, непроглядной воды. Я загнала кур и коз, заперла их, оставив запас воды и корма.
Пробежалась по соседям. И у бабы Луши, и у влюблённого в неё Семёныча, всё было нормально. Только помогла закрыть ставни, как дождь превратился в ливень, и я убежала к себе.
Света не было. Может, провода сорвало непогодой, а может на подстанции в деревне через реку снова случилась авария, я не знала, потому что связи у нас не было. А вот генератор стоял в углу и даже был заправлен.
Всё это случалось миллион раз, и я умела справляться с непогодой своими силами. Всегда справлялась.
Но на душе отчего-то было тревожно. К ночи началась настоящая буря. Небеса грохотали так, что, казалось, что и земля разваливается на куски. В завываниях ветра мне слышались и сигнал машины, и мужские голоса.
За 5 лет проживания в отрезанной от цивилизации деревни из трёх домов, я и не к такому была готова. Лёжа в постели, уже начала проваливаться в сон, как в ставни стукнуло что-то тяжёлое. У ясеня сломало ветку?
Прислушалась. Завывания ветра, раскаты грома и треск ломающихся деревьев были ужасными, но испугалась я не их. Ставни ходили ходуном. Громко и ритмично.
Ритмично!
В них снаружи кто-то колотил тяжёлым предметом. Кто-то разумный!
Я вскочила на ноги, обула тапочки с собачьими мордами и кинулась к окну. Даже халат не успела накинуть на тонкую ночнушку, когда ставни распахнули снаружи.
Вот теперь я испугалась не на шутку. За стеклом маячил силуэт здоровенного мужика. Увидев меня, он замолотил в окно, грозя выбить его своими ручищами.
Схватив со стола фонарик, я одновременно дёрнула вверх щеколду створки и щёлкнула выключатель. Мужчина в промокшей куртке заслонил глаза рукой, и меня затрясло от увиденного.
Упрямый подбородок, резко очерченный губы, родинка у основания ровного, с крохотной горбинкой носа. Это всё мне было до боли знакомо. И испугало просто до полного отчаянья.
Это был худший кошмар из всех возможных! Мой бывший. Илья Черкасов.
Перед глазами пронеслись наши прогулка, путешествия и пробуждения в одной постели на мятых простынях. Прикосновения и поцелуи, заканчивающиеся чувственными объятиями.
И в конце, как порыв ледяного ветра с улицы, чемодан, который водитель укладывал в такси. А потом хмурое: «Пока. Теперь ты как-то сама». И больше ни слова, ни взгляда, ни намёка на поцелуй.
Убрал в карман билет в Дубай и скрылся на долгих 5 лет. Я уже перестала вздрагивать от шорохов, ловить силуэт Ильи в толпе. Окончательно переехала в бабушкин дом и даже спать ночами стала спокойно.
И вот теперь его снова принесло в мою жизнь. Ураганным ветром надуло. Но я не собиралась впускать Черкасова в свою жизнь. Только не теперь.
Пока Илья не успел меня рассмотреть, я выкрикнула:
– Уходи отсюда!
– Девушка, – начал он, но я не стала слушать.
Не прекращая светить ему в лицо, захлопнула окно. Метнулась к стоя́щему в простенке между окнами шкафу и, в приступе отчаянья, одним движением сдвинула его неподъёмную махину, закрыв стекло. Тихо прошептала:
– Пока. Теперь ты как-то сам.
