Кваз проснулся перед закатом и понял, что выспался. Окружающий мир тут же раскрасил его существование яркими красками, звуками и запахами. Слух сразу наполнился свистом ветра в лестничных пролётах, шелестом пластикового пакета, зацепившегося за ржавую арматуру, которая торчала из несущей стены на третьем этаже, задорное чириканье воробьёв и воркование голубей. Нет. Всё это он слышал и во сне, но как-то приглушённо. Отстранённо, ненавязчиво, что ли.
После трансформации из человека в кваза все его органы чувств претерпели изменения. Кваз стал лучше и дальше видеть (в том числе и в темноте). Стал чувствовать не только различные запахи, но и их оттенки. Значительно лучше слышать. У него улучшилось осязание. И в первую очередь он чуть ли не спинным мозгом стал ощущать направленный на него взгляд.
Иногда это было хорошо. Иногда не очень. К примеру, трупную вонь, забивающую его обоняние, кваз чувствовал даже слишком хорошо, но, к счастью, ему удавалось приглушать этот мерзкий запах. Равно как он привык не замечать валяющиеся везде, куда доставал его взгляд, человеческие кости и полчища мух, облеплявшие их.
Так же привычно кваз проверил округу, но хозяев мира по имени Стикс не обнаружил. Правда, низших неиммунных можно было не ждать – вчера утром он подловил рубера, невесть каким образом забравшегося в этот отдалённый район, и низшие заражённые предпочитали обходить это место стороной, а высшим делать здесь абсолютно нечего. Для них в этом переплетении гаражей, магазинов непонятного назначения и недостроенных зданий просто не имелось необходимого количества еды.
Кваз перевернулся на спину и с наслаждением потянулся всем своим почти двух с половиной метровым телом, вытягивая длинные мощные ноги. Когда-то его рост был всего один метр шестьдесят девять сантиметров, а вес не дотягивал до семидесяти пяти килограммов. Тогда он ещё оставался человеком. Это было так давно. Иногда квазу казалось, что уже прошла целая вечность, а на самом деле промелькнуло всего чуть более полутора лет. Тогда он иногда называл сам себя Платоном Гордеевым. Теперь только Лучником и иногда в шутку квазом.
Впрочем, неизменным друзьям и помощникам Лучника – генномодифицированным рысям Тигру и Шуше, выросшим под небом Стикса до невероятных для обычных грысей размеров, было абсолютно всё равно, как выглядит их друг и хозяин. Главное, что он жив и здоров. И здорово, что они вместе бродят по такому потрясающе интересному миру под названием Стикс.
Полежав ещё несколько мгновений, кваз встал на ноги. Шуша, лежавшая рядом и всю ночь прикрывавшая его спину, лишь лениво приоткрыла глаза – суетиться смысла не имело. Надо будет – встанет или стремительно выпрыгнет и вцепится врагу в глотку, а пока можно полежать ещё.
Тигр, Лучник почувствовал его, едва проснувшись, лежал на краю крыши у невысокого кирпичного поребрика и обозревал окрестности. Кваз получил от него необходимые сведения, как только проснулся. Впрочем, информация касалась пока только окружающей их обстановки.
Симбионтная связь Платона с грысями за прошедшие месяцы тоже претерпела значительные изменения, и Лучник не только видел, что видят его помощники, но и слышал и чувствовал так же и то же, что и они. И не только это. Ко всему прочему добавились ещё несколько весьма необычных умений (вряд ли можно назвать их дарами).
А всё Гость – собака страшная. Столько времени в себе держал. Экспериментатор долбаный! Чтобы ему пусто было!
Опрометчиво принятые Платоном и грысями в самом начале своей жизни под небом Стикса рад-жемчужины сработали коварно. Грыси были генномодифицированными животными, и для их создания использовались кровь и биоплазма Платона, но ведь сам Платон оставался человеком. Правда, к сожалению, к тому времени не совсем здоровым. Вернее, едва державшемся на белом свете.
