Одинокий всадник, спешащий куда-то, эффектно выделялся на фоне унылой равнины, покрытой скудной растительностью. Даже небольшие редкие деревья, в этом богом забытом месте, выглядели истощенными и сухими. Серое, покрытое свинцовыми тучами небо, идеально подходило к этой мрачной и безжизненной земле. Хотя о солнце в таком месте, ни могло быть и речи, однако даже его присутствие не смогло бы помешать скорому наступлению темноты. Молодой человек лет 20—22 быстро скачущий на красивом сером скакуне, казался воплощением храбрости и отваги. Удивительно как быстро он скакал, бесстрашно и решительно подгоняя своего коня.
– Черт тебя подери Пегас, ты можешь двигаться поживее? Я ужасно напуган этой безлюдной дырой. Если бы не распитая вместе с верным другом Карлосом бутылочка вина, не знаю хватило бы мне храбрости заехать в это гиблое место. И за все это я должен поблагодарить моего будущего тестя, эту обезьяну дона Эстебана, чтобы ему самому как-нибудь оказаться в таком месте. И не с его макаками охранниками и слугами, а как и мне, абсолютно одному. Или ладно уж так и быть не одному, а в паре с таким же тупым как и он ослом, на котором благородный Дон здесь бы поскакал.– Расхохотавшись, молодой человек случайно прикусил себе язык, продолжив монолог с самим собой, шипя и отплевываясь сквозь зубы, – нет, ну какой все-таки нехороший, неправильный человек мой будущий тесть. Зачем спрашивается, я должен был выехать из столицы, причем в одиночку, на встречу моей будущей невесты? В чем здесь смысл? Лично от меня он ускользает. Сейчас все же не старые убогие времена. На дворе к вашему сведению дон Эстебан, новый, 1672 год. Пора бы уже повзрослеть, черт вас подери.
Так ругаясь и бранясь, юноша продолжил бешенную скачку, нещадно нахлестывая Пегаса своим стеком. Небольшой, пакостный дождик, вкупе с поднявшимся с севера пронизывающим до костей холодным ветром, идеально вписались в общую картину уныния и тоски.
Не забыв еще раз пройтись по поводу дражайшего будущего родственника, молодой человек наконец сдавшись, подскакал к низкорослому дереву и резво спрыгнув с коня, спрятался вместе с ним под раскидистую крону.
Через час наступила ночь. Дождь и ветер совершенно не устав, продолжали испытывать терпение молодого человека.
Оставим ненадолго юного недоросля и перенесемся чуть подальше к морю, в небольшую таверну с многообещающим названием «Жаренный бычок», расположенную у дороги соединяющей города Аликанте и Мадрид, в Испании.
Заглянув внутрь можно разглядеть уютную залу с рядами столов, шкурами зверей висящих на стенах и конечно самого главного атрибута любой таверны того времени, ярко пылающего камина с поросенком на вертеле, неспешно крутящегося в нем. Непогода в предместьях Мадрида дошла и до этих мест. Тем приятнее было находиться в этом месте, усталым путникам, застигнутых разгулявшейся стихией не в чистом поле и не на равнине, а в уютной, немного даже жарковатой главной залы таверны.
Состояли посетители «Жаренного бычка» из двух совершенно разных компаний. В первую, входили две, судя по их виду благородные дамы, из высшего испанского общества и лиц их сопровождавших. Здесь был личный камергер, секретарь и трое солдат его королевского высочества, присланных специально из столицы для безопасности двух знатных женщин. При первом же взгляде на них становилось сразу понятно, что они близкие родственницы. Возможно мать и дочь. Взгляды всех в таверне привлекала не более взрослая дама, разодетая словно настоящая королева, а ее спутница лет девятнадцати, обладающей невиданной в этих местах красотой. Настоящая испанская красавица, имеющая гибкий стан, темные с поволокой очи и великолепные, цвета вороного крыла волосы, аккуратно убранные сзади, якобы небрежно скрепленные алмазной брошью. Естественно, как и любая другая особа женского пола на ее месте, девушка чувствовала на себе нескромные взгляды, потупившись и смотря прямо перед собой. Ее пожилая компаньонка периодически громко фыркала, выказывая свое отношение по данному вопросу.
