Блин, блин, блин! Как же я проспала-то! Кошмар! Шеф меня с потрохами съест! Я вскакиваю с дивана и бегу в ванную. Быстро-быстро-быстро! Толкаю дверь и… Заперто! Нет, ну такой подлости я не ожидала.
С кухни доносится звяканье посуды и идёт чудесный аромат блинов. Я забегаю туда. Бабушка стоит у плиты.
– Ба, кто там?
Бабушка смотрит удивлённо и строго, будто до сих пор в школе преподаёт.
– Где, Катюша? – спрашивает она чуть приподняв брови.
– Ну в ванной, где ещё! Я опаздываю! Опять Зинка влезла?!
– Наверное, Зиночка. Садись позавтракай пока что…
Это просто трагедия. Зинка теперь раньше, чем через час не выйдет. Я подскакиваю к запертой двери и колочу по ней.
– Зина! Выходи! После меня зайдёшь! Я опаздываю!
В ответ до меня доносится шум льющейся воды. Вот так попала. Бабушка выглядывает из кухни.
– Не шуми, Даньку разбудишь и отца своего непутёвого. Иди, блинок горяченький съешь.
Я снова залетаю в кухню и наклоняюсь над раковиной. Хоть лицо умыть. Придётся бежать так.
– Я ведь ей тысячу раз говорила, чтобы не совалась в ванную, пока я из дому не ушла!
– Ну, знаешь, – возражает бабушка, – она тоже живой человек и тоже здесь живёт.
– Ага, в моей комнате.
– Ну и хорошо, что в твоей. Мы же одна семья, Катенька, и должны помогать друг другу. Надо радоваться, что можешь сестричке помочь, когда у неё тяжёлый период. Я вот всю жизнь всем помогала и не жалею.
Это точно. Бабушка действительно всем родственникам помогала, и Зинкиным родителям вечно возила целые торбы продуктов из Москвы, будто у них этого всего не продавалось.
И когда моя двоюродная сестра сбежала от мужа, и приехала из Калуги к нам месячишко переждать и перетерпеть, как сказала бабушка, я с готовностью отдала свою комнату. Надо перетерпеть, у Зиночки беда и ребёночек маленький. Да я не против. Только вот уже полтора года прошло.
– Катюш, ты не злись. Зина же не виновата, что ты проспала. На вот, возьми, я тебе с собой блинчики собрала. Там у себя чай попьёшь.
– Спасибо, бабуль, – вздыхаю я. – Только вот она целый день дома сидит, а я на работу опаздываю. Не могла подождать что ли?
– Для того ты пять лет в МГУ оттрубила, – бабушка досадливо машет рукой, – чтобы устроиться секретаршей на кондитерскую фабрику? Найди уже себе другую работу, приличную и уважаемую.
Уважаемую? А ничего, что на зарплату от этой неуважаемой работы я выплачиваю кредиты за квартиру и машину. Папа взял кредит под квартиру и купил дачу, которая нужна была, чтобы Даня ягодку свежую кушал. Выплачиваю этот кредит я. И ещё плачу за машину, чтобы возить семью на эту дачу. Дача, конечно, маленькая, название одно, да и машина, как коробчёнка, да вот только на них уходит большая часть зарплаты. А остальное я трачу на своих родных, потому что папиной и бабушкиной пенсии явно не хватает, а Зина никак не может найти работу. Но я не возражаю, семья – это святое…
– Я с ней поговорю, попрошу на будущее, – добавляет бабушка, имея в виду Зинку.
– Да сколько уж говорили…
– У неё дела, к тому же. Она сейчас повезёт Данечку на дачу. Там уж ягодка поспела. Ну и я с ними съезжу. Так что мы машину возьмём, ладно?
– Я Ленке Зыряновой обещала вечером помочь стулья привезти. Вы когда вернётесь?
– Перебьётся Ленка твоя. Закажет доставку.
– Я уже пообещала, ба!
– Ленка эта, вечно ей надо больше всех. Тебе кто важнее Ленка или племянник родной?
– Двоюродный вообще-то!
– А-а-а-а! – раздаётся за моей спиной рёв.
Я быстро оборачиваюсь. Это Даня пришёл на кухню и теперь стоит босиком, в трусишках и маечке. Стоит и рыдает, да так горько и безутешно… Я присаживаюсь на корточки и ерошу его светлые волосики.
– Ты чего, Данилыч, что случилось? – спрашиваю его.
