Я всегда просыпался мгновенно. Датчик в голове давал сигнал к пробуждению исправно. Еще зевая, сел на кровати. Рядом под одеялом потянулся Сирин. Легкая ткань скользнула с остреньких плеч, обнажив его великолепную грудь. Я невольно загляделся – в свете мерцающих бликов из окна Сирин был необыкновенно красив. Его пухлые вздутые губки что-то шептали во сне…
Стараясь не греметь тяжелыми сапогами, я торопливо надевал свою черную полицейскую форму. В голове раздался звонок, датчик запульсировал. Эту эманацию ни с чем не перепутаешь – начальство.
– Слушаю!
– Сразу отправляйся в гетто Редунда. Там был сбит наш наблюдательный беспилотник.
– Найти и привезти?
– Нет. Ничего не осталось, эти стервятники уже растащили его по запчастям. Но мы успели получить последний сигнал. Присоединишься к группе Магнуса по зачистки квадрата. Ищем неустановленный гендер-объект.
– Что за объект?
– Полный инструктаж на месте.
Сигнал исчез. В голове остались только собственные мысли. Начался рабочий день.
Защелкнул ремень, брызнул в рот питательный коктейль, пристегнул к кобуре оружие. Дверь бесшумно открылась от прикосновения моей ладони, и я вышел из маленькой квартирки на 238 этаже.
Мы жили вместе уже 8 лет. Мне нравилось после работы возвращаться домой, здесь всегда пахло вкусной выпечкой. С Сирин было уютно, он был заботливой хозяйкой. Я знал, о чем еще мечтает Сирин. Но мечта эта стоила так дорого! Недавно мы подали запрос о стоимости процентной ставки на новорожденного младенца, хотя согласны были и на реквизированного гендера до 10 лет. Сирин скулил об этом каждый день…
Я вышел из подъезда и направился к машине. Сел в узкое кресло, приложил руку к сенсорной панели автомобиля. Голосовой сопроводитель был давно отключен (очень раздражал и давал глупые советы), поэтому меня никто не приветствовал. Я задал координаты посадки, и моя машина, загудев, оторвалась от земли. Несмотря на раннее утро, на воздушной трассе уже начали образовываться пробки. Я влился в поток и прибавил газу. Как и у всех полицейских, у меня было право неограниченной скорости.
В гетто было шумно. Полицейские выволакивали особей из грязных квартир и проверяли регистрационные чипы. Те, кого выстраивали в очередь на проверку, выглядели испуганно. Кто-то жалобно матерился, но большинство стояли тихо, исподволь озираясь. Они знали – любой намек на неповиновение и им конец. Мгновенный и безапелляционный. И полиция имеет право лишать жизни любого на свое усмотрение, но Система делает это намного чаще и быстрее. Всемирная Корпорация создала Систему для поддержания порядка и ценностей демократии. Она контролирует каждого из них и каждого из нас. Знает, что мы думаем, что мы чувствуем и на что способны. Она знает нас лучше, чем мы себя. И с машинной точностью определяет степень благонадежности.
Бывает так, что ты знаешь человека много лет. Каждый день видишь его – бескомпромиссного и преданного идеалам демократии. На которого можно положиться, зная, что напарник всегда прикроет твою спину… И вдруг, не донеся до рта рюмку с джином, заказанную в баре за углом, он падает замертво и чип в его голове гаснет навсегда. Я видел это собственными глазами. Потом собирал с рабочего стола в картонную коробку вещи того, кого считал своим единственным другом. Чтобы бросить их в утилизатор. Это Система решает кому жить, а кому умереть. ЕЙ виднее, она знает больше.
Именно поэтому эти особи и жмутся сейчас к стене. Потому, что ЕЕ они боятся больше, чем нас.
Я подошел к ребятам в форме с автоматами наперевес. С некоторыми был знаком.
