Раздался звонок в дверь и мать, ушедшая на кухню за горячим, крикнула: – Оксанка, Оксанка, пойди открой, пришёл кто-то. Гости задвигали стульями, освобождая дочери хозяйки очень узкий проход между собой и праздничным столом. Пятнадцатилетняя красавица Оксана сильно смущаясь того, что оказалась внезапно центром внимания, начала пробираться к выходу, благополучно преодолев все препятствия из начавших двигаться колен, вдруг споткнулась о последний ботинок и, сохраняя равновесие, быстро взмахнула рукой. Нож, лежащий на углу стола, немедленно спрыгнул на пол, глухо стукнул костяной ручкой, крутанулся и успокоился, показывая остриём на закрытую дверь комнаты Оксаны. “Мужчина придёт, мужчина!” – весело закричали женщины, видевшие полёт столового прибора. “Жених, жених это будет,” – поддержали другие гости, отчего Оксана смутилась так, что её и без того алые щ
ёки запылали ещё более и она опрометью бросилась из комнаты ко входной двери.
За дверью был не мужчина. Это была соседка с нижнего этажа, и казалось, разочарованию Оксаны не было предела.
– Ты не заболела, девочка? – спросила она, – Уж лицо у тебя больно странное.
– Нет, нет. Проходите. Мама думала, что вы забыли о приглашении.
– Да нет. Как же. Всё-таки Старый-Новый год провожаем. С праздником, тебя! – она полезла в полотняную сумку и вытащила большой плоский предмет, завернутый в бумагу, – Бери, бери. Это тебе подарок. Зеркало там.
Последнее сообщение нарушало все дарственные традиции. Но, судя по всему, этикет соседку сильно не обременял.
– Не простое это зеркало. Для гаданий святочных. Суженый мне в нём привиделся, и матери моей, и бабушке моей. Бог знает сколько лет ему, зеркалу то есть, и скольких женихов оно показывало девицам. Только вот мать моя сказала, чтоб дочери своей я передала на святки годков в пятнадцать, а детей у меня совсем и нет. Дай, думаю, Оксанке, тебе, значит, и подарю. Гадать-то знаешь как? Суженый-ряженый, появись… Ну и так далее и тому подобную чушь неси, – и старушка-соседка заглянула в глаза Оксанке. Да так, что ясно стало: знает она про все её беды-страдания, мечты её безнадёжные, горе её безутешное.
Но соседка даже спасибо ждать не стала, непонятно как обошла Оксану в узком дверном проёме и растворилась в ярком свете гостиной комнаты.
– Оксанка, Оксанка, ты не слышишь, что ли? Кто-то пришёл? Пусть к столу проходит, – голос матери вывел Оксану из столбняка.
– Это баба Василиса, снизу. И она уже зашла, – Оксана крепко прижала к себе тяжёлый прямоугольник, проверила, заперта-ли дверь и пошла к себе. Ей и так-то не было интересно со взрослыми гостями, а загадочный подарок Василисы и вовсе заставил забыть об их существовании.
Она быстро, не взглянув ни на кого, прошла из прихожей через гостиную в свою комнату, мягко притворив за собой дверь. И мало кто из гостей успел рассмотреть это видение в простом, удивительно подчёркивающем девичью фигуру, белом платье с розовыми цветочками.
Оксана оказалась в темноте, а гул голосов и веселье приглушенно бились о дверь. Постояв немного и привыкнув к мраку своей комнаты, прорезаемому светом чужих окон через щель между шторами, она включила настольную лампу. Слабый свет через жёлтый абажур открыл глазам небольшую чистенькую комнату с аккуратно застеленной кроватью, шкафчиком, на котором пристроилась большая кукла, и письменным столом. Кроме настольной лампы и будильника на столе одиноко лежала тоненькая книжка в сером коленкоровом переплете. А.Грин. “Алые паруса”.
Оксана мельком глянула на томик, отодвинула его под абажур и положила тяжелый подарок на середину стола. Она не стала сразу разворачивать свёрток, оттягивая удовольствие от знакомства с подарком, и, хотя она знала, что в нём, но не знала, как он выглядит, понравится ли он ей и подружится ли она с ним. Отойдя от стола, она села на край кровати и постаралась не думать о содержимом в бумажной обертке.
