– Никто не видел, как ты поднималась ко мне в номер? – поинтересовался Наварр Казьер. На итальянском он разговаривал так же легко, как на родном французском.
Тиа надула свои знаменитые полные губы:
– Я тихонько проскользнула через боковую дверь…
Наварр перестал хмуриться и улыбнулся, потому что, когда она вот так смущенно и робко смотрела на него большими голубыми глазами, он ничего не мог с собой поделать.
– Я за тебя волнуюсь. Папарацци повсюду тебя преследуют…
– Но не здесь… – заявила Тиа Кастелли и откинула голову назад так, что шелковые пряди медового оттенка рассыпались ей по плечам. На ее лице было написано глубочайшее сожаление. – Но у нас мало времени. Люк вернется к нам в отель в три, и мне надо быть там.
При этом упоминании ее печально известного своим переменчивым нравом мужа-рокера худое лицо Наварра с правильными и суровыми чертами лица застыло, а изумрудно-зеленые глаза потемнели.
Тиа с укором провела пальчиком с наманикюренным ногтем по его четко очерченным губам.
– Не будь таким, милый мой. Это моя жизнь, хочешь – бери меня такой, какая есть, не хочешь – не надо… И я не вынесу, если ты выберешь второе! – вдруг порывисто предупредила она, а ее голос дрогнул, выдавая комплексы, которые она скрывала от всего мира. – Мне жаль, мне так жаль, что между нами все может быть только так!
– Ничего, все нормально, – успокоительно сказал ей Наварр.
На самом деле ему ужасно не хотелось быть в ее жизни какой-то грязной тайной, но единственной альтернативой было порвать с ней отношения. А даже будучи человеком волевым и упрямым, сделать этого он никак не мог.
– И ты ведь приведешь с собой девушку на церемонию, да? – с беспокойством спросила Тиа. – Люк с огромным подозрением к тебе относится.
– Анжелика Симонэ, она сейчас самая популярная модель на парижских подиумах, – сухо ответил Наварр.
– И она ничего о нас не знает? – не отступала обеспокоенная киноактриса.
– Конечно нет.
– Извини, просто у меня так много поставлено на карту! – с болью в голосе выдохнула Тиа. – Я не вынесу, если потеряю Люка!
– Ты можешь мне доверять. – Наварр обнял ее, чтобы утешить.
В ее голубых глазах блестели слезы, которые она так легко проливала. Наварр постарался не думать о том, что Люк Конвери с ней делал и что он ей говорил, чтобы довести до такого состояния. Время и опыт научили его, что лучше не спрашивать о таких вещах. Он не вмешивался в ее замужество, а она не спрашивала про его любовниц.
– Мне так тяжело подолгу с тобой не видеться. Это неправильно, – пробормотала Тиа. – Но я уже столько всего наврала, что вряд ли когда-нибудь смогу сказать правду.
– Это не важно, – сказал Наварр с нежностью, которой сильно бы удивились многие из его женщин.
У Наварра Казьера, знаменитого французского промышленника и миллиардера, была репутация щедрого любовника, который никогда не привязывался ни к одной из вереницы женщин, прошедших через его постель. И все же, хоть он и не делал секрета из того, что предпочитает холостую жизнь, женщины постоянно признавались ему в любви и держались за него изо всех сил. Но Тиа была особенной, и с ней он играл по другим правилам. Наварр с ранних лет привык полагаться только на себя, он был жестким, независимым человеком, а еще непростительно эгоистичным, но в общении с Тиа он всегда сдерживал эти стороны своей натуры и пытался хотя бы учитывать ее потребности и желания.
После ухода Тиа Наварр по дороге в душ услышал, как у кровати зазвонил его мобильный. Особенный аромат духов Тиа все еще витал в воздухе, словно свидетельство ее недавнего присутствия. Он скоро снова с ней увидится, но они будут на людях, и им придется вести себя осторожно, потому что Люк Конвери слишком хорошо знал биографию своей красавицы-жены, богатую на замужества и тайные романы. Муж Тиа всегда внимательно следил за тем, чтобы его жена не начала отвлекаться на других мужчин.
