Сдала на "отлично"

- Присаживайтесь, Беккер. Давайте Вашу зачетку и тяните билет. – молодой профессор Горский устало выдохнул и откинулся на спинку стула.

- Марк Робертович, я не буду тянуть билет! – заявила решительно и вместо стула присела на край стола, закинув ногу на ногу, отчего и без того короткое платье задралось выше всяких допустимых норм, обнажая кружевную резинку чулка.

- Беккер, сейчас двадцать седьмое декабря, восемь вечера, это последняя пересдача в этом году. А если говорить более точно – это Ваш последний шанс сдать экзамен по макроэкономике… – кажется, этот невыносимый зануда даже сквозь свои дорогущие, но такие уродские очки не способен разглядеть мой непрозрачный намек.

- Мне на хрен не нужен Ваш экзамен по макроэкономике, Марк Робертович.

- Что же Вам от меня в таком случае надо? Ради чего, собственно говоря, мы здесь собрались? – профессор состроил недовольную гримасу и сложил руки в замок, отчего белоснежная рубашка едва не заскрипела, обтянув широкие плечи.

Мои губы моментально пересохли, и я медленно прошлась по ним кончиком влажного языка.

Ага. Наконец-то профессор обратил на меня свое внимание.

Его кадык дернулся, а глаза за прозрачными линзами опасно сверкнули. Марк Робертович снял очки и пристально осмотрел меня от макушки до кончиков замшевых сапожек, задерживаясь сначала на глазах, затем на губах, на пуговках полупрозрачного шелка платья, скрывающего грудь в тонком кружевном бюстгальтере, отчего соски мгновенно затвердели, и уперлись в ткань. Затем его взгляд соскользнул на стройные ноги, обтянутые тонким черный нейлоном, и замер на ажурной резинке, бесстыдно выставленной напоказ. Шумно вздохнув, профессор немного нервно сглотнул и вновь пригвоздил мой лоб гвоздем сурового взгляда.

- Беккер! Я жду ответ.

Рявкает. Что ж – назад пути нет.

- Я хочу, чтобы Вы лишили меня девственности, Марк Робертович!

- Присаживайтесь, Беккер. Давайте Вашу зачетку и тяните билет. – молодой профессор Горский устало выдохнул и откинулся на спинку стула.

- Марк Робертович, я не буду тянуть билет! – заявила решительно и вместо стула присела на край стола, закинув ногу на ногу, отчего и без того короткое платье задралось выше всяких допустимых норм, обнажая кружевную резинку чулка.

- Беккер, сейчас двадцать седьмое декабря, восемь вечера, это последняя пересдача в этом году. А если говорить более точно – это Ваш последний шанс сдать экзамен по макроэкономике… – кажется, этот невыносимый зануда даже сквозь свои дорогущие, но такие уродские очки не способен разглядеть мой непрозрачный намек.

- Мне на хрен не нужен Ваш экзамен по макроэкономике, Марк Робертович.

- Что же Вам от меня в таком случае надо? Ради чего, собственно говоря, мы здесь собрались? – профессор состроил недовольную гримасу и сложил руки в замок, отчего белоснежная рубашка едва не заскрипела, обтянув широкие плечи.

Мои губы моментально пересохли, и я медленно прошлась по ним кончиком влажного языка.

Ага. Наконец-то профессор обратил на меня свое внимание.

Его кадык дернулся, а глаза за прозрачными линзами опасно сверкнули. Марк Робертович снял очки и пристально осмотрел меня от макушки до кончиков замшевых сапожек, задерживаясь сначала на глазах, затем на губах, на пуговках полупрозрачного шелка платья, скрывающего грудь в тонком кружевном бюстгальтере, отчего соски мгновенно затвердели, и уперлись в ткань. Затем его взгляд соскользнул на стройные ноги, обтянутые тонким черный нейлоном, и замер на ажурной резинке, бесстыдно выставленной напоказ. Шумно вздохнув, профессор немного нервно сглотнул и вновь пригвоздил мой лоб гвоздем сурового взгляда.

- Беккер! Я жду ответ.

Рявкает. Что ж – назад пути нет.