Холодный январский вечер окутал город, заставляя прохожих кутаться в тёплые пуховики. Капитан Игорь Соколов не любил зиму. Не любил этот серый, вымораживающий воздух, проникающий под воротник даже самого тёплого пальто. Ещё меньше он любил выезды на место преступления в такую погоду, казалось, сама природа сопротивляется его работе. В такие вечера особенно остро чувствовалось одиночество казённых кабинетов, запах вчерашнего кофе и старой бумаги. Дома его ждал лишь молчаливый кот да стопка недочитанных книг. Мысли о тёплой квартире, о простой, немудрящей еде и возможности просто забыться в чтении были единственной отдушиной перед погружением в очередную чужую трагедию. Адрес был престижным – особняк на окраине, принадлежащий Павлу Аркадьевичу Градову, известному строительному магнату. Сообщили об убийстве.
Прибыв на место, Соколов обнаружил суетящихся патрульных и криминалистов. Первым на глаза попалась аккуратно выстриженная идеальными квадратами живая ограда, на её фоне был фундаментально вкопанный трехметровый забор кремового цвета с острыми пиками на вершине. Механические ворота с украшениями ручной ковки были открыты и освещены красно-синим проблеском специальных сигналов патрульной машины. Дом был огромным, по-настоящему огромным, вычурно огромным, слишком огромным для одной ячейки общества. У дома имелись высокие окна и тяжёлые дубовые двери. Внутри витал запах дорогой полироли и легкий, почти неуловимый аромат табака. На пороге его встретил участковый, бледный и явно потрясенный. Это было первое убийство юного участкового.
– Капитан Соколов? Проходите, пожалуйста. Все в кабинете. – голос участкового дрожал. – Нашли… нашли хозяина.
Кабинет Градова оказался на третьем этаже. Просторная комната с панорамным окном, выходящим в заснеженный сад. В центре стоял массивный стол из красного дерева, за которым сидел Павел Аркадьевич Градов. Или точнее, сидело то, что осталось от него.
Смерть была насильственной, это было очевидно с первого взгляда. Тело обнаружено на полу под столом. Голова запрокинута назад, глаза застыли в выражении ужаса. На груди виднелось проникающее ранение. Рана выглядела так, словно удар был нанесен быстро и неожиданно, не дав жертве возможности сопротивляться. Рядом на полу лежал нож, тонкий, острый, нож для бумаг, но лезвие его было неподходящим для такого использования. Рукоять из слоновой кости была испачкана кровью.
– Время смерти по предварительной оценке… около двух-трех часов назад. – доложил криминалист, работавший у стола. – Причина – проникающее ранение в область сердца. Орудие убийства, вероятно, этот нож. Следов борьбы… почти нет. Кажется, он сидел за столом и даже не успел среагировать.
Соколов обошёл стол, осматривая кабинет. Всё выглядело аккуратно, неестественно аккуратно, как будто кто-то специально постарался навести порядок после случившегося. Внутри витал запах дорогой полироли, который в обычных условиях мог бы показаться приятным, но здесь смешивался с тяжёлым запахом крови и страха. Соколов невольно поморщился. В его скромной квартире не было такой мебели, таких панорамных окон, такого… размаха. Его жизнь была проще, понятнее. Без позолоты и скрытых дверей. Может быть, поэтому и без таких смертельных тайн. На столе лежала стопка бумаг, несколько ручек, открытая книга. Ничто не было разбросано, ничего не разбито. Папка с документами, видимо, те, над которыми работал Градов перед смертью, лежала ровно посередине.
– Двери и окна? – спросил Соколов.
– Входная дверь была заперта изнутри. – ответил участковый. – Окна кабинета… тоже заперты изнутри. Никаких признаков взлома.
«Классический "запертый кабинет"» – пронеслось в голове Соколова. Это всегда добавляло сложности. Либо убийца был внутри и ушёл незамеченным или каким-то невероятным способом, либо… либо это был некто из ближнего круга, кто имел доступ и смог создать видимость "запертой комнаты". Чаще всего это самые близкие, любимая семья, близкий партнер по бизнесу и прочее.
