«Меня Снегурочка зовут», — представился приятный женский голос в моей голове.
«А меня как? Дед Мороз?» — усмехнулась я.
Вокруг темно. Какая-то подсознательная яма. А ещё холодно. И боль в теле, которую я неожиданно стала ощущать, от макушки до пяток. И болел низ живота, ноги и почему-то соски.
К Снегурке не ходи, у меня секс был. И я так поняла, очень активный.
«Не знаю», — задумчиво произнесла ОНА.
Кто она?
Она — часть меня. Но не такая.
Ничего не могла вспомнить. Попыталась шевельнуться.
Шея затекла. Давно лежу.
«Что за кипиш был?» — спросила я у Снегурки.
«Похоже, мы нашли нашего самца. Теперь мы в истинной паре. И он нас пометил»
Метил с особой жестокостью. Или это я с голодухи его имела? Теперь и не вспомню.
Оборотень. Я — оборотница. Со мной разговаривает моя вторая сущность. Это значит, что я взрослая оборотница. Дожила до голоса в голове.
«Я — оборотень, — выдала я догадку. — А ты — мой внутренний голос и волчица. Так?»
«Так», — печально вздохнула она.
«Оборачиваемся, мне холодно», — строго приказала.
«Не могу», — понуро ответила Снегурка.
«А что так?» — недоумевала я, пытаясь мысленно ощупать её. Она болела похуже, чем я.
«Да самец Дикий оказался. Вязка была тяжёлой, — виновато объясняла моя внутренняя животина. — У меня пока задние лапы не двигаются»
«Ужас! — возмутилась я и стала потихоньку просыпаться. — Это что там за монстр?!»
Я сама не помню толком. Но удовлетворена досыта.
«Сейчас разберёмся», — по-боевому решила я.
Как бы ни было больно и плохо, я открыла глаза.
Нет чтобы во дворце очнуться на подушках шёлковых у ароматных курильниц.
Не судьба.
Закопчённый высокий потолок, бревенчатые стены. На них отпечатки глубоких борозд от когтей оборотня. Мы с самцом перед сексом, видимо, подрались.
Полумрак.
Комната одна и небольшая. Имелась покорёженная печь с варочной плитой. Рядом мощный грязный стол с двумя пнями вместо стульев. Мутное окошко. Огромная дверь была открыта. В неё влетал ледяной воздух и запах тающего снега.
На дворе весна. То-то нам с волком приспичило.
Лежала я на какой-то мешковине, совсем голая. А рядом слышалось тяжёлое дыхание.
Я подняла руку и посмотрела на свою белоснежную молодую кожу. Нащупала длинные волосы. Оказались светлыми, как лён.
Скрипя зубами, подтянула к себе ногу. Стройная, длинная и белая.
Красота какая!
Кому хоть такая царевишна досталась?
С хрустом в шее повернула голову и замерла.
Он лежал ко мне спиной. Высокий, плечистый, но дохлый, как смерть на диете. Торчали позвонки. Кости были обтянуты пепельной кожей. Можно анатомию скелета изучать. От головы вниз тянулся гребень, но временами плешиво обрывался. Был мужик седым. Имелся хвост на тощей заднице. Лежал, скрючившись, обняв себя руками, на пальцах серели тёмные когти.
— Это, что ли, ебака великий? — с отвращением спросила я у волчицы вслух, хотя могла просто подумать.
«Ой, не буди», — вымученно прозвучало у меня в голове.
Стиснув зубы, я села. Стала медленно двигать телом, как в танце. Чувствовала, что разбегается кровь по венам. Тепло становилось. Зверь внутри меня приободрилась. Я так поняла, в нашей паре — я главный предводитель и задаю такт, а Снегурка на подхвате.
Заработала регенерация. Стали исчезать боли. Я покрутила шеей и плечами. Облизнула губы. Языком потрогала чуть вытянутые клыки.
Пока тряпка подо мной не остыла и не растеряла тепло, вытащила её и укрыла старика.
Сдохнет ещё. Надо присмотреть.
***
Я рассмотрела себя. Белёсые завитки на лобке. Животик впалый, а вокруг пупка золотистый рисунок, словно лучи солнца исходят. Его потёрла пальцем. Наколка. Странная.
В углу дома валялись какие-то тряпки. Я пританцовывала на обледенелых половицах со щелями, из которых тянуло запахом мокрой земли.
