Вогнутые прямоугольники голографических экранов парили в воздухе, здорово напоминая порталы. Сходство усиливалось из-за того, что в диспетчерской было темно и очертания комнаты скрадывались. Стелла находилась в единственном островке света – в кресле в центре подковообразного пульта, под пристальными взглядами людей, взирающих на нее с экранов.
– Можете начинать, мисс Вайс, – кивнула ей дама с экрана посередине.
Угловатое, почти мужское лицо, строгая прическа, серый деловой костюм. Куратор А была безлика и бесстрастна, как робот, так что про себя Стелла окрестила ее Грымзой. Она подозревала, что облик этот ненастоящий. Просто маска, созданная для конфиденциальных переговоров. Вполне вероятно, учитывая уровень секретности.
Стелла не знала даже имен и должностей членов комиссии. Ей было лишь известно, что группа создана специально для расследования инцидента, и входят в нее представители международных надзорных органов. В основном связанных с информационной безопасностью, но по манере общения куратора Д угадывалось участие и силовых структур. Может, даже военных.
Всего кураторов было шестеро, и планерки с ними проводились дважды в день – в девять утра и в девять вечера. С момента инцидента прошло меньше недели, но эти совещания в диспетчерской уже успели превратиться для Стеллы в день сурка.
В этот раз добавился еще один куратор. Этот вообще был строго инкогнито – даже лицо не показывал. На седьмом экране завис темный неподвижный силуэт на голубом фоне.
– Собственно, ничего не изменилось с утра, – устало откинувшись на спинку кресла, ответила бывший вирт-дизайнер. – И не изменится, пока мы не начнем полноценную операцию в Артаре. Вы приняли решение?
– Я по-прежнему считаю, что привлечение гражданских – плохая идея, – глядя на нее исподлобья, проворчал Куратор Д – пожилой грузный мужчина с ершиком коротких седоватых волос. Его Стелла мысленно называла Полковником.
– Есть ведь и альтернативный путь, – продолжил он. – Больше двух суток назад вам был предоставлен полный доступ к ядру проекта. Но мы пока не услышали внятных выводов по работе с ним.
– Потому что об этом еще рано говорить, – с трудом скрывая раздражение, ответила Стелла. – Да, доступ к ядру есть, но куда-то исчезла большая часть документации по ранней стадии проекта. Без нее мы как слепые котята.
– Мистер Маретти обещал оказать содействие в поисках этих материалов. Есть результаты?
– Да черта с два! – не выдержала Стелла. – Я подозреваю, что именно он их и скрывает. Вообще, у него по-прежнему слишком много власти.
– Он официальный представитель мажоритарного акционера, – напомнила Куратор А. – Мы не можем так запросто сбросить его со счетов…
«Скорее, не хотите», – мысленно возразила Стелла, но вслух этого говорить не стала.
Она прекрасно понимала, что Маретти сейчас играет роль этакого буфера. Например, перед нарастающей лавиной судебных исков от игроков, посыпавшихся после того, как стало понятно, что Артар закрыт, причем закрыт, скорее всего, навсегда. Или перед репортерами, штурмующими представителей NGG с расспросами о судьбе Ники Эллингтон – несчастной девчонки, до сих пор подключенной к игре и зависшей в странном состоянии, напоминающем кому. Со всем этим члены комиссии возиться не хотят – пусть это делает номинальный хозяин компании.
Сам Маретти был темной лошадкой. Юрист, работавший на Ричарда Гранта, известного в Артаре под ником Маверик, и действующий сейчас согласно его завещанию. О его существовании Стелла узнала уже после инцидента. И даже для Патрика Андерсона – еще одного крупного акционера, работавшего до этого с Грантом – появление Маретти тоже стало полной неожиданностью. Кажется, Маверик разыгрывал какую-то сложную многоходовку, которая продолжает разворачиваться даже после его смерти.
