История основана на реальных событиях.
На момент сцен 18 + все герои являются совершеннолетними.
– С днем рождения меня…
Я сижу на кухне в квартире родителей хлюпая носом.
Мне исполнилось двадцать четыре. Старшая дочка еще у свекрови и сейчас я безумно благодарна этой замечательной женщине за помощь. Младшая здесь, со мной. Мира постоянно подбегает ко мне, заглядывает в глаза и задаёт один и тот же вопрос: "А где же папа?"
Мы ведь в парк сегодня собирались все вместе. Но мужа все нет. Моё сердце давно разорвано в клочья. Я уже знаю то, что он ещё не сказал мне, но обязательно сделает это в ближайшее время, ведь ложь и так слишком затянулась.
Тим не зря просил время… Он правда думал…
В квартире раздается дверной звонок. Он резкой, болезненной трелью проходится по натянутым нервам.
– Мама, возьми Миру, – прошу женщину, сидящую напротив.
– Она сейчас опять закатит мне истерику, – возмущается мать.
А малышка со смешным русым каре подошла ко мне и нетерпеливо дергает за руку.
– Иди, – в кухню вернулась бабушка и забрала дочку.
Сделав глубокий вдох, я взялась за ручку входной двери. На выдохе распахнула ее, вышла в подъезд. Из квартиры уже слышно хныканье Мирославы. Она не остается ни с кем, кроме меня, но сейчас я не могу взять ее с собой. Сейчас я иду, чтобы выслушать приговор для наших отношений с ее отцом.
Сердце бьется через раз, ноги ватные.
Едва не упав со ступенек спускаюсь к нему. Муж стоит ко мне спиной, курит в приоткрытую форточку с пошарпанной от времени рамой. На подоконнике россыпью лежат кусочки облупившейся краски. Я цепляю ногтем один из них, он врезается в нежную кожу раня ее до крови.
– Привет, – здороваюсь с тем, кто однажды стал для меня всем. Кто заставил поверить в любовь, в семью, в то, что я могу быть нужна.
– У меня есть другая, – звучит вместо «С днем рождения, родная» ломая меня пополам.
– Я знаю, – отвечает эхо того, что от меня осталось.
– Знаешь? – удивляется муж.
– Догадалась. Что будем делать? – смотрю на него задыхаясь от боли.
В квартире в истерике плачет дочка. Она просится к нам, но её не пускают.
– Папа! – кричит она. – Мама!
Я умираю, глядя на него. Наша любовь зажата в кулаке. Надави и она лопнет, стечет кровавым месивом на грязный бетонный пол.
– Я не знаю, – он тоже смотрит на дверь. Его взгляд мечется и решение ещё не принято. Я вижу это по его лицу.
– Ты обещал детям парк. У меня день рождения, – несу полный бред. Кому он сейчас нужен?
– Меня ждут, прости. Я должен идти.
– Папа! – плачет малышка. Она очень сильно привязана к отцу.
Тим сбегает вниз по лестнице, а я не могу сделать ни шага, ни вздоха. Я сейчас даже благодарна, что моя девочка плачет. Это единственное, что держит меня на ногах, заставляет оставаться в сознании.
– Ты все врешь! Ты просто хочешь разрушить мой брак, – тяжёлый взгляд человека, к которому последние несколько лет меня отправляли лишь в наказание.
– Мама, но это правда! – пытаюсь доказать с комом в горле что отчим ко мне пристаёт.
Мы с бабушкой поругались, и она в очередной раз отправила меня в ссылку в дом матери. Она не знает… Никто не знает, что для меня это и правда очень страшно.
Я ещё вчера, когда ехала сюда, едва сдерживала слезы, ведь мне придётся встретится с НИМ. С отчимом, решившим, что я вполне подхожу на роль его очередной любовницы.
И вот сейчас, когда этот ублюдок свалил на работу, я не выдержала и рассказала маме свою тайну.
Михаил приходил ко мне этой ночью.
Да – да, прямо вот так!
Он слез с кровати матери и залез на мою придавив своим телом к матрасу. Я спросонья не сразу сообразила, что происходит, а когда через одеяло ощутила его возбуждение, распахнула глаза задыхаясь от страха.
