Примерно год назад
Сегодняшняя ночь перевернула мою
жизнь с ног на голову, жизнь, и так разделенную на две части: до
встречи с ним и после.
Аристов Андрей ворвался в мой
привычный мир ярким ураганом, словно я за секунду оказалась посреди
индийского праздника Холи, где все кидают друг в друга
разноцветными сухими красками. Стоит выйти на улицу, и все — ты уже
втянут во всеобщее веселье, оно уже в тебе и хочется дарить это
настроение всем без исключения.
Так и Андрей, просто появился в
дверях, и жизнь моя больше не была прежней. Как только я увидела
этого высокого красавчика, его глаза, дерзкую улыбку, и услышала
голос, который поверг меня в трепетный восторг с первого слова, я
влюбилась в него. Так слепо, наивно, но так сильно, что я
просыпалась с мыслями о нем и засыпала. Пожирала его глазами и не
смела подойти, завидуя красоткам рядом с ним. Он смотрел на них
по-другому, словно облизывал их взглядом и привораживал изумрудной
радужкой. И любая девчонка из трусов выпрыгивала, когда он бросал
такие взгляды, или касался их губ своими чувственными губами. На
любой танец девушек с ним можно смело было ставить отметку
«восемнадцать плюс», а девушке на лоб — штамп «Безнадежно влюблена
в Аристова».
Нас всегда было много в компании,
родители восьми семей дружат, и это хочешь не хочешь объединяет
всех детей. И нам всегда было весело вместе и интересно, но когда
Аристовы вернулись жить в Россию и Андрей перешагнул порог
очередной вечеринки, мы поняли, что веселиться мы не умели
никогда.
Он мог сигануть в бассейн со второго
этажа, распугивая девчонок, и, тут же выныривая, хватал первую
попавшуюся и тащил с собой под воду. Гонял на гироскутере от
экономки по дому, воруя из винного погреба бутылки, и даже
накинутая простыня с нарисованной мордочкой приведения его не
спасала, все и так знали, кто под ней летает по дому. Снимал свой
боевик, намеренно пугая охрану и удирая от них в костюме
итальянского мафиозо прошлого века, и, добегая до спасительной
беседки, орал в рупор, раздавая им команды, подбивая всех парней и
девушек из компании старших подыгрывать ему.
Из него сама жизнь била ключом,
бешеной энергией. Он заряжал позитивом всех без исключения, своей
дерзкой улыбкой, бесконечными придумками, как из любого вечера
сделать сногсшибательное пати, по градусу и ощущениям драйва и
куража не меньше, чем на карнавале в Рио-де-Жанейро или на крутом
сенсейшене в белые ночи в Питере. Никто не мог устоять, абсолютно
все попадали в этот немыслимый водоворот безудержного праздника по
имени Андрей.
— Сдавайте малышню в лягушатник!
Пора будить соседей! — весело крикнул он моим старшим братьям и
взбежал на второй этаж дома Браунов.
Это был первый раз, когда я его
увидела. Но не он меня. Малышня — это я и все остальные «младшие»
дети дружных семейств. Он нас никогда не замечал. Даже банального
«как дела» никто из нас от него не слышал, и, скорее всего, он не
помнит наших имён. Мы на их развлечения могли только смотреть из
окна или наоборот — в окна с улицы, пробравшись тайком.
Ближайшие соседи тут метрах в
пятистах, но никто никогда не сомневался, что они обязательно
проснутся. Хотя Андрею никогда не доставалось за проделки. Злиться
на него никто не умел, это просто невозможно — смотреть на его
открытую белоснежную улыбку и сердиться.
Он самый харизматичный и
привлекательный из всех парней нашей тусовки. Только от взгляда его
зелёных глаз с красивым рисунком шоколадных вкраплений и линий мое
сердце заходится. А за такие как у него ресницы каждая девушка
выложила бы состояние. Угольно-черные, густые и длинные и это не
считая выгоревших кончиков.
Так было до сегодняшнего дня. Мне
уже тоже почти девятнадцать, и сегодня мы с Санькой Сумароковой
решили пробраться на вечеринку к нашим звездным старшим, хотя нас
не звали. Но моих старших братьев сегодня нет, а брат Саньки
никого, кроме своей Ники, не видит, поэтому выгнать нас будет
некому.
