* * *
И я уйду, и ты уйдешь,
И снова будет этот дождь,
И снова мысли кувырком,
И смех, и пьянь, и старый дом.
Но разве зло? Но разве стыд?
Но разве я некстати?
Кому отдать таких, как ты
И все мои тетради?
И я лечу, и ты летишь,
И эта блажь, и эта тишь.
И я умру, и ты умрешь,
И проворуешь эту ложь.
Запястья совестью натрешь…
Но вспоминать не стоит…
И снова будет этот дождь,
Который тебя смоет.
1995 г.
Обида
Ой, да выйду я в чисто поле,
По звезда́м пойду, по мерцающим,
Поклонюся я вольной воле
Под господень лунь, век сияющий.
В ворота войду в полночь ясную,
По середней пойду по дороге я,
Закручу тоску, ликом красную
И втопчу ее в преисподнюю.
Забреду во тьму древ ночующих,
Отыщу одно горемычное,
И с ветвей его, век тоскующих
Соберу я боль семиличную.
Отнесу ту боль во туман сырой
И отдам ее белой птице,
Успокоится черный демон мой,
Осветит мне дорогу сестрица.
Упадет тоска в кровь кипучую,
Закручинится сердце твердое,
Сломит мука волю могучую,
Закипят слезой очи гордые.
Соберу для тебя мешок ладана
И сожгу его полночью лунною.
Твое сердце на ладан загадано
И душа твоя однострунная.
Одурманю я волю вольную,
Растоплю тебя, добрый молодец,
Затяну дымком степь просторную,
Жаркий жар подниму в зимнем холоде.
Нацеплю венок из засохших роз,
Распущу по плечам косы грешные,
Окроплюсь ожерельем из горьких слез
И уйду по звезда́м в тьму кромешную.
Поведу хоровод вкруг костра своего
С болью бо́льною, с силой жестокою,
И тогда до утра у окна твоего
Будет пламя кружиться далекое.
Ты в окно не смотри и углы не кропи –
Не помогут тебе сказки бабкины.
Ты сегодня терпи, ты сегодня не спи –
Я спалю тебя жадно – охапками.
После ночи такой не мечтать, не желать
Не захочешь и боль не остудишь.
Ни других целовать, ни других обнимать
Ты уже в этой жизни не будешь.
Станет разум твой дико гореть и болеть,
Станут сны твои лишь обо мне.
На меня только будешь с любовью смотреть
И мечтать про меня в полутьме.
А я выйду опять в чисто поле,
По звезда́м пойду, по мерцающим –
Не нужна мне любовь твоя боле,
Хоть больной ты, хоть умирающий.
Упила́ся я до́ крови болью,
Отшептала тебя, мой любимый,
Поклонюсь теперь вольной я воле
Под господень лунь, век свети́мый.
25 января 1996 г.
Прости
Моя нерожденная дочь
Бредет в нерожденной глуши,
И смотрит сквозь вечную ночь
Глазами уставшей души.
Она сотворялась в мирах
Для жизни, любви и исканий.
В астральных ее руках
Сгорает свеча ожиданий.
В больших полудиких глазах
Вопрос об убитой судьбе,
И тенью лежит на устах
Молитва ко мне о себе.
Моя нерожденная дочь,
Прости меня, ангел бедный.
Уже не смогу я помочь
Тебе, заплутавшей бесследно.
Не гладить твоих волос,
Темнеющих, как антрацит,
Не чувствовать детских слез
От первых живых обид.
Не слышать наивных суждений,
Стихов не читать твоих,
Ведь ты, несомненно, гений,
Рожденный от нас двоих.
Теперь никогда я не буду
Твоим любоваться лицом,
Как нежным и чистым чудом,
Подаренным мне творцом.
Не видеть, как плащ волос
Твои покрывает плечи,
Тебе же не видеть роз,
Не жечь пред гаданьем свечи.
Не видеть мне бегло, украдкой,
Как свой ты мирок сотворяешь,
Рисуешь там что-то в тетрадку
И Пушкина ночью читаешь.
Не видеть мне в свете луны
Фигурки твоей точёной,
А в первом дурмане весны
Надежды, мечтой озаренной.
Не знать мне твоих богов,
Не слышать твой звонкий смех,
Не зреть твоих первых врагов,
Не видеть твой первый грех.
Не буду тебе говорить,
Как быть человеком на свете,
Не буду тебя учить,
Чем на жестокость ответить.
Мне некому рассказать,
Как мир многолик и прекрасен,
И я не смогу показать,
Как может он быть ужасен.
Не мне восхищаться тобой,
Твоей добротой и любовью -
Далекий ребенок мой,
Моей нерожденный кровью.
Не видеть, как принц далекий
Твои посещает сны,
А первый мальчишка жестокий
Крадет тебя у луны.
Отверженный мной человек,
