Алексей не видел людей уже очень давно, если не считать Сергея, но и тот в понимание Алексея Андреевича не более чем медведь, лишь с различием местного колорита – бурый. Сергей Валерьевич Сомов, может и ассоциировался у Марьина с сильным волосатым зверем, но все же был своим – родным молчуном, напоминавший о «большой земле», которая еще была далеко, и Луна казалась ближе.
Командировка подходила к концу, как и год невыносимой тоски. Возвращение же домой должно было стать, словно первый день здесь – наполненный свободой. Казалось бы, где может быть большей свободы, чем на этом, так сказать, «крайнем севере», но снега превратили мир, вокруг Марьина, в некую «зону отчуждения», заковавшую своих гостей в ледовую камеру.
Последний день – можно бы наслаждаться, пить спирт с молчуном, но как назло антенны были сбиты местными зверями, и по утвердившемуся, уже давно, графику, сегодня была очередь по обслуживанию станции Алексея. Когда Марьин шел к точке, вытолкавшей его на мороз, был полный штиль, но лишь стоило повернуть назад, как ветер заглянул в гости. Будто озорной мальчишка со двора ветер свистел так, что закладывало уши, он бил по щекам и забирался холодными руками под одежду, лаская вспотевшую скорлупу человека.
Быстро передвигая лыжи, Алексей захлебнулся сопротивлением дыхания. В мире, сотканном из белой ткани, можно легко заблудиться – здесь верх и низ едины, лишь мазки серого и синего, во всех их оттенках, на полотне картины. Следы на снегу покажут пилигриму путь в тепло деревянной колыбели льдов – главное не сворачивать с него.
Скрип подножной крупы смешался с эхом волчьего стона. Вой был все ближе и ближе, пока не стал настолько сильным, что предал себе очертание в виде четырех силуэтов на пути Марьина. Волки бежали в предвкушение сладкого мясо, и этих «гурманов» мог остановить только выстрел.
Вскинув винтовку, Алексей смотрел в прицел, но усталая дрожь в руках отводила наказание от серых обидчиков – три выстрела – все в «молоко». Он нажал на курок еще, и кровь окрасила белое полотно севера. Прицелился… и новая жертва, затем третий волк лег на снег, но один все же достиг цели. Серый хищник прыгнул, и Марьин почувствовал дыхание смерти из оскала волка – тело хищника пролетело над головой, предавая вес тела Алексею.
Хруст, под пластиковыми опорами ног, толкнул движением вниз человека, в одно мгновение вода окутала его. Марьин попытался всплыть, карабкаясь наверх, но путь преградил лед. Искать место падения, не было времени – легкие сковывало в тиски. Алексей, разбивая кулаки, бился в толще замерзшей воды. Глоток, и носоглотка онемела болью, мозг взорвался, опустив веки, усмиряя хозяина.
– Как хорошо. – Алексей, не открывая глаз, наслаждался теплом. Он хотел попросить Сергея налить чай, но воспоминания о ранее произошедшем событии, напугали его. Марьин поднял веки и немного расслабился – он лежал на шкурах, закутанный в плед у костра в чуме. Напротив, сидел крепкий низкорослый старик, он курил трубку, изредка поглаживая ладонью седую бородку с длинными усами, что спускались далеко вниз.
Одежда незнакомца была из медвежьих шкур, капюшон полушубка кусал верхней пастью голову своего хозяина, а взгляд его устремился на прячущегося под пледом белого человека. Старик, заметив очнувшегося «утопленника», заулыбался, и морщины открылись на его лице, а, без того, маленькие глазки стали как два резца на коже.
