Северные сюрпризы

Значит, так. Случилось это на Ханде.

Река Ханда, по природе своей, считается рекой безобидной. Она, вытекая из озера, которое и само-то расплескалось среди северных болот, среди клюквенных калтусов, да марей, и дочь свою, Ханду, отправило в жизнь по таким же непролазным, без конца и края, болотам.

Зимой ещё как-то в тех калтусах можно надеяться встретить дикого, забежавшегося за оленями, тунгуса, летом же там глушь неподъёмная, а кругом не мерянные, не топтаные сфагнумы, да ягельники.

И выкладывает та речка Ханда, замысловатые узоры от хребта и до хребта. Петляет так, что порой, просто удивительно: вроде бы и катит вперёд, а тут же разворачивается, оттолкнувшись от противоположного берега, и ну в обратную сторону. Да ещё шибче, чем вперёд. Так и мотается по всей пойме из края в край. На моторе идёшь, так порой, голова кругом.

Я решил сплавиться от верхнего моста. Уже два года предпринимаю это путешествие, и мне очень нравится проводить эти пару дней наедине с природой, со спиннингом, с карабином.

Основная цель путешествия, конечно, состояла в том, что стоял конец сентября. Это время, когда по Ханде катится ленок. Больно уж мне нравится таскать его спиннингом. И, конечно, если в береговых тальниках зазевается какой-то зверь, – пощады не будет.

Вообщем путешествие намечалось очень интересное, увлекательное. Захватывало меня полностью.

Продолжительность сплава устраивала меня: три дня в лодке, две ночи у костра. К вечеру третьего дня причаливаю к старому зимовью, где должна будет ждать машина. И на прекрасный отдых времени достаточно, и не утомительно. Всё восхитительно!

Пару слов об экипировке. Лодка у меня резиновая, не большая. Места хватает только на меня. Плюс всё остальное: рюкзак с провизией, палатка, фляга. Во фляге, по давней привычке, чтобы не намокли, продукты и сменное бельё, – носки, трусы, футболка.

Под рукой справа карабин, всегда заряженный, патрон в патроннике, на предохранителе. В руках спиннинг. Если нужно подгрести вёслами, или ещё что, спиннинг кладу слева, чтобы не на карабин. Карабин всегда должен быть наготове. Вообщем, все действия отточены, почти на автомате.

Ещё в самом начале путешествия, с утра, понял, что ближе к вечеру будет дождь. Слишком яркие, ватно-кучевые облака барахтались на горизонте с западной стороны. Жаль. С Востока ясная синь неба будто улыбалась, оставляла крохотную надежду.

Но слишком огорчаться не стал, – не привыкать. Да и палатка не раз проявляла себя с хорошей стороны, с честью выдерживала капризы природы. Чуть укорил себя, вспомнив, что в последний момент, когда собирался, отложил в сторону плёнку. Если ей палатку накрыть, то вообще без проблем. Но, не взял. Больно уж места в лодке маловато, вот и приходится экономить на каждой мелочи.

Даже под рыбу в лодке места нет. Но я нашёл выход, придумал. На носу лодки есть шнур, – швартовый. За него привязываю садок, и за борт. Садок примерно на полтора ведра. А я больше и не ловлю, не жадничаю. Пойманная рыба всегда в воде, живая, а главное, – не занимает место в лодке.

По перекатам садок брякает по камням, но сделанный из прочной металлической сетки, – выдерживает удары, и не бьет рыбу. Правда, к концу путешествия, полтора ведра рыбы существенно притормаживают лодку, но во второй половине пути перекатов мало, и река течёт спокойно и неторопливо.

Первый день прошёл без происшествий. Иногда из береговых редников с треском вылетали жирные утки. Рыба толком не брала, – чувствовала перепогодицу. А ближе к вечеру поднялись полчища мошки. Она забивала и рот, и нос. Ни дышать, ни смотреть по сторонам стало невозможно.

Облака, с синими, и даже чёрными прожилками уже толклись ближе, захватили половину небосклона, ворочались как живые, едва слышно переговаривались.