Двое шли по широкой улице, прорезавшей Софийскую сторону от детинца до Больших ворот. Медленно, прогулочным шагом, они выныривали в круге света очередного фонаря и через несколько шагов вновь исчезали во тьме до следующего пятна света, заливавшего брусчатку древней мостовой. Одинаково рослые фигуры, затянутые в похожие длиннополые пальто, одинаково идеальная осанка и жесты, похожие изрезанные морщинами лица. Даже их старомодные шляпы были одинаковы: от фасона до цвета лент на тульях. Этих двоих, пожалуй, можно было принять за родных братьев, если бы не некоторые детали разговора, что завели спутники, остановившиеся напротив приветливо сияющей жёлтым светом витрины магазинчика со странным названием «Вечерняя лавка».
– И зачем ты меня сюда привёл, отец? – негромко спросил один из них, пока второй, перебрасывая из руки в руку тяжёлую трость, скользил рассеянным взглядом по вывеске над входом в магазин.
– Хочу познакомить тебя с одним молодым человеком, – отозвался тот после небольшой паузы.
– Очередной персонаж твоей «коллекции»? – поморщился сын.
– Можно и так сказать, – протянул его собеседник. – Но хвастовство новым, как ты выразился, персонажем – не единственная причина, по которой я решил вас познакомить, Родион.
– О… – на этот раз в голосе младшего Старицкого прозвучали нотки звучали нотки заинтересованности. – С этого места поподробнее, пожалуйста.
– Позже, – покачал головой старший. – Поговорим об этом после встречи с Ерофеем.
– Ерофей… Это не тот ли мальчишка, что гостил у тебя в поместье с полгода назад? – поинтересовался сын.
– Он самый, Родик, – покивал Старицкий.
– Внуки мне о нём все уши прожужжали. Пожалуй, это будет любопытно, – заметил младший и замолчал.
– Что, и даже не возмутишься, что я «потащил твои старые кости» чёрт знает куда, ради встречи с каким-то мальчишкой? – с еле заметным удивлением спросил его собеседник. Родион пожал плечами.
– Мне интересно, – ответил он. – К тому же до сих пор я не замечал за тобой бессмысленных действий, отец.
– Да никак мой солдафон-сын научился льстить? – ухмыльнулся старший Старицкий, взявшись за дверную ручку.
Тихо звякнул колокольчик над входной дверью, и отец с сыном оказались в полутёмном помещении. Родион нахмурился, озираясь по сторонам. Что-то было не так. Нет, его не беспокоил тихий перестук и щёлканье странных приборов на полках вдоль стен. И дело было не в едва подсвеченных стеклянных шарах, таинственно сияющих в нишах витрин. Что-то иное, какое-то несоответствие царапало разум. Свет, точно! Через стекло высоких витрин улицу перед входом буквально заливало светом из лавки, тогда как в самом помещении царил полумрак.
– Отец, ты уверен, что магазин открыт? – спросил младший Старицкий.
– Это же «Вечерняя лавка», когда же ей работать, как не сейчас? – Ответ последовал совсем с другой стороны. Произнесённый молодым звонким голосом, он, как показалось Родиону, сочился самоуверенностью и насмешкой.
– Не слишком ли короток получится рабочий день? – вопросом на вопрос отреагировал старший Старицкий, разворачиваясь к высокой стойке, на полированную поверхность которой упал луч света, словно от небольшого, но мощного прожектора. Родион поморщился. Рассмотреть хозяина лавки за потоком льющегося с потолка света оказалось непросто. Точнее, почти невозможно… и даже известные приёмы ночного зрения не помогли. Собственно, помимо единственной реплики, раздавшейся с той стороны и выдавшей наличие человека за стойкой, его присутствие можно было угадать лишь по затянутым в белые перчатки кистям рук, лёгшим на столешницу чётко в круге света.
