Глава первая: День рождение Марка
– Ива! Немедленно убери собаку! Ива! Ты слышишь меня?! Убери эту чертову собаку! Ива, ты где?! Ты меня слышишь или нет?
«Конечно, слышу», – мысленно ответила я.
Стоя на балконе, я зачарованно рассматривала рассвет. Утро только-только расцветало, покрытые крошечными бледно-зелеными листочками ветки древних лип кутались в густой тихий туман. Из-за него солнечные лучи казались пушистыми. Весна… боже мой, как хорошо! На плетеном столике лежал забытый с вечера альбом и коробка пастели. Я полистала влажные от утренней росы страницы, нашла чистую и начала зарисовывать все, что видела: и липы в тумане, и пушистые солнечные лучи…
– Ива! – опять донесся из спальни душераздирающий вопль Марка. – Убери от меня эту чертову собаку!!
Ой, боже мой… Как можно наслаждаться весной, когда тебе беспрерывно вопят в самое ухо? Пришлось прервать творческий процесс и идти спасать возлюбленного. Марк лежал на кровати, полупридавленный Фредериком. Щеночек оправдал все мои надежды, он вырос не то что до размеров пони, а до величины взрослой скаковой лошади. В данный момент эта лошадь развлекалась тем, что делала Марку спортивный массаж всеми четырьмя лапами.
– Убери этого гада! – простонал Марк, не в силах пошевелиться под массой песика.
– Фу! – крикнула я. – Фу, Фредерик! Фу, кака!
Пес мигом спрыгнул с кровати и бросился меня приветствовать.
– Я не кака! – проворчал Марк, приглаживая всклокоченные волосы, в них торчала пара перьев и выглядел мой любимый весьма воинственно. – И почему, спрашивается, эта псина взяла моду истязать меня при каждом удобном случае?
– Должно быть, мстит за свое безрадостное детство. Наверняка он помнит все твои подзатыльники.
– Уж что-что, а злопамятность у него не отнять! Выходит, он только и ждал, чтобы вырасти и начать меня мучить?
– Не надо было постоянно придираться к ребенку из-за всяких пустяков.
– Я не придирался, я его воспитывал, а ты только и делала, что баловала и портила собаку, как могла, и вот результат, видишь, что из него выросло? Совершенно неуправляемый монстр!
– Почему неуправляемый? Меня он прекрасно слушается и понимает.
– Да уж, не пойму, как это вы сговорились!
Марк поднялся с измятой кровати и повозил ногой, выискивая тапочки, а Фредерик принялся скакать вокруг меня, совершая хвостом махательные движения. Высоко подпрыгивая, он с грохотом опускался на пол, этот ритуальный танец означал: «Дорогая моя хозяйка, страшно хочется перекусить!»
– Опять жрать хочет, да? – догадался Марк. – Удивительная способность лопать круглосуточно!
– Он член нашей семьи и имеет право на довольствие.
–Так пусть начинает утро с чашки кофе, как вся семья!
Мы с Фредериком сочли бессмысленным продолжать разговор дальше и отправились вниз, проверить, все ли в порядке на кухне и как там обстоят дела в холодильнике.
Когда мы с Фредди уже заканчивали завтракать, спустился Марк. Он доел то, что осталось, и отправился гулять с песиком, а я бросилась в свою мастерскую, боясь упустить музу.
На этюднике стояла незаконченная работа: спокойное озеро, обрамленное плакучими ивами. По зеркальной воде шла девушка, окруженная туманом, ее длинные светлые локоны, развеваясь, сливались с туманом… я еще не решила, какое ей лицо нарисовать – свое или леди Лауры?
Я добавила на воду бледно-зеленых бликов и постаралась припомнить, не запланировано ли чего важного на сегодняшний день? Ничего не вспоминалось.
– Ива! – раздался голос Божены. – Ива, ты где?
– Здесь!
– Уже рисуешь с утра пораньше? – она заглянула в мастерскую.
– Да, вдохновение посетило.
– Все понятно, значит, ты не помнишь, какой сегодня день? – полюбопытствовала подруга, заглядывая мне через плечо.
