Школьная бойня

– Полковник Гуров слушает, – произнес в трубку Лев Иванович.

– Да что вы говорите? – ответила супруга Гурова, Мария.

– Вы как с представителем закона разговариваете?

– Вежливо. Пока.

– Не заметил.

– А вы, Лев Иванович, многого не замечаете.

Гуров повернулся к своему коллеге и давнему верному другу Стасу Крячко боком. Покидать кабинет во время телефонного разговора Лев Иванович не посчитал нужным, потому что разговор с супругой не требовал соблюдений строгой секретности. А еще Мария была прекрасно знакома с самим Крячко, который, на миг подняв голову, хмуро взглянул на напарника и снова занялся своими делами.

– Ты же не опоздаешь?

– Нет, – уверенно заявил Гуров и посмотрел на свое обручальное кольцо. – А ты?

– А я буду ждать. Как всегда. Как верная жена.

– Почему «как»?

– Потому что читать монолог Катерины из пьесы «Гроза» молодым циникам я бы не рекомендовала. Слишком волнительно для них.

– Представь, что перед тобой мудрые старцы.

– Даже представлять не стану. Именно таковыми они себя и считают.

Стас снова посмотрел на Гурова. На этот раз нетерпеливо, даже раздраженно. В ответ Гуров выставил вперед указательный палец, давая понять, что ему нужна пара секунд, не больше.

– Пойду, – вздохнул он в трубку. – От Стаса тебе, как всегда, горячий и сердечный.

– Не ври, Гуров. Но и ему мой пламенный, конечно.

– Собирайся.

– Только тебя и жду.

Телефон лег под монитор. Крячко молча проследил за этим движением.

– Куда-то собрались? – небрежно поинтересовался он.

– На выпускной.

– И кто же из вас окончил школу?

– Мария. Сто лет назад.

– Чайку, что ли, дернуть? – Стас задумчиво посмотрел в окно. – Вот, понимаешь ли, вечно мучаюсь этим вопросом. Хочется чаю, но на улице жарко, как в аду. Но хочется чаю. Но жарко.

– Пей воду, – посоветовал Гуров, склоняясь над бумагами. – Говорят, полезно.

– И много ты той воды выпил?

– И не сосчитать. Протокол допроса Дьяченко у тебя?

– Нет, не видел.

– Поищи, а? Не вижу его в этой куче.

Разбираться с документами для них обоих было сущей пыткой. Привыкшие думать головой, а не копаться в писанине, оба каждый раз страдали, получив поручение от своего начальника генерал-майора Петра Николаевича Орлова навести порядок «в этом вашем бардаке». Причем иначе Орлов не выражался, даже если делопроизводственная составляющая их работы находилась в полном порядке и в принципе считалась неотъемлемой и очень важной частью следственного процесса. Но нет – Орлов требовал все перепроверить еще двадцать тысяч раз, прежде чем отправить в нужные инстанции.

– Помню свой выпускной, – усмехнулся Крячко. – Мать моя, какими же мы были наивными!

– И время было другим, – подсказал ему Гуров. – Трава зеленéе, хлеб вкуснее, помыслы чище, цены ниже, да?

– И девушки выглядели иначе. А разве не так, Лева?

– О! Протокол допроса Дьяченко! – радостно объявил Гуров, выхватив из пачки бумаг документ. – Думал, что посеяли. Мы тоже выглядели по-другому, если помнишь.

– Я в тот вечер хотел одному парню рожу набить, – мечтательно продолжил Крячко. – Доставал меня в последний год знатно. Прям мечтал ему при всех зубы пересчитать, и ничего бы мне за это не было бы.

– Пересчитал?

– Пересчитал. Но не ему, а другому.

– Ужас.

– Дай, – протянул руку Стас.

Гуров послушно вложил в его пальцы протокол допроса. Стас тут же отправил его в папку.

– А в какой она школе училась? – спросил он. – Не в какой-то там специально-театральной?

– Обычная школа, кажется, – пожал плечами Гуров. – Я не уточнял. Но – старая. Ей лет сто, кажется. Не самой школе, а зданию. Школа номер двадцать три, в самом центре Москвы, рядом с Садовым кольцом. Маша говорит, что в этом году она закрывается, а здание снесут. Теперь вместо нее будет то ли лицей, то ли гимназия… не помню. Этот выпускной станет последним в ее стенах. По такому случаю приглашены почетные гости. Ну а жена, сам понимаешь…