Вадька приткнулся на корточках около двери, пристроил тяжелый прибор у себя на коленях и коротко кивнул. Мурка широко распахнула дверь и с несвойственной ей робостью поинтересовалась:
– Извините, а Вася Пупочкин тут?
– Девочка, – мученически простонал женский голос, и тут же дикий, истошный визг хлестнул, будто плетью: – Какой Вася? Пупочкин какой? Шляются посреди урока, уроды бескультурные!
Стрелка прибора дрогнула и заметалась по шкале, быстрыми, но осторожными движениями Вадька принялся подкручивать тумблер. Словно ошеломленная плещущим в нее воплем, Мурка застыла в раскрытой двери.
– Дверь закрой, и чтоб я тебя не видела больше! – громыхнуло напоследок.
Мурка покорно кивнула и тихонько притворила створку.
– Поймал? – шепнула она.
Вадька удовлетворенно улыбнулся.
– А как же! Пошли, во дворе парней подождем.
Вадька закинул за спину сумку с оборудованием, и они зашагали длинным пустым коридором. Из-за одинаковых белых дверей доносились монотонные голоса: «…крестоцветные …1-е склонение существительных …валентность».
Вадька и Мурка спустились на спортплощадку и устроились на вкопанных в землю шинах. Мурка зябко поежилась, поддернула повыше замок-молнию куртки и тоскливо уставилась на голые деревья.
– Ненавижу такую погоду! Мерзко, холодно, бр-р! Торчи тут еще!
– Ничего, уже скоро, – утешил ее Вадька, и словно в подтверждение его слов пронзительно затрещал звонок.
Пятерка одиннадцатиклассников в наброшенных на плечи куртках вынырнула из школьного подъезда. Огляделись и решительно направились к ожидающим ребятам.
– Ну? – нетерпеливо спросил кряжистый, накачанный предводитель.
– Демонстрировать? – с щегольской небрежностью профессионала осведомился Вадька.
– Что, прямо сейчас? – в голосе возвышающегося над всеми худого парня звучал испуг.
– А чего тянуть? – возразил третий, самый маленький.
Остальные двое молча кивнули.
– Здесь услышим? – уточнил главный.
– Микрофоны по всей территории, – кивнул Вадька и протянул ему крохотный пульт с рычажком.
Предводитель секунду недоверчиво разглядывал пульт, казавшийся еще меньше на его широкой ладони, наконец, решившись, щелкнул переключателем. И тут же задыхающийся, истеричный женский голос заполнил все пространство площадки, заметался по школьным этажам, грянул в столовой и перекрыл буханье мячей в спортзале:
– Ненавижу этих детей! Всех ненавижу! Давить, чтобы и духу их… – дальнейшее потонуло в нечленораздельном, но выразительном потоке ругательств.
Школа на мгновение замерла, вслушиваясь, и тут же взорвалась воплями и торжествующим, залихватским свистом. Сквозь коридорные окна видно было, как на всех этажах восторженно взлетают к потолку портфели.
– Н-да… Ох и любят ее у вас, – саркастически протянула Мурка.
– Гадина! – с глубокой ненавистью выдохнул маленький. – Нас она только матом кроет, руки распускать боится. А тех, кто помладше… – Он махнул рукой. – Зато как родители приходят, так вся из себя вежливая-культурная, а мы – форменные подонки. Ничего, пусть теперь все послушают! Ку-ультурная!
На крыльцо вылетел ошалевший, растерянно озирающийся мужчина.
– Физрук, – прокомментировал предводитель и снова щелкнул рычажком. Женский голос затих, словно и не было.
– Проблем не будет? – деловито поинтересовался главный.
Вадька пожал плечами.
– Разве что ты пульт на стол директору выронишь. А так… Микрофоны миниатюризированные, их и со спецаппаратурой не найдешь. Настройка только на один голос, на другие реагировать не станут.
– Ну спасибо. Считайте, мы ваши должники.
– Это еще зачем? – насторожилась Мурка. – Расчет через бухгалтерию, и никто никому ничего не должен.
Кряжистый поглядел на нее сверху вниз, усмехнулся:
