Боевой экзоскелет марки «Джаггернаут» едва умещался в пещере, и я отключил силовое поле, чтобы не ощущать давления горной породы. Манипуляторы и верхняя часть то и дело цепляли стены и потолок, и приходилось двигаться очень осторожно и по минимуму, все больше – стоять истуканом, бдеть.
Плюс ко всему уже десятый час я варился в собственном соку, истекая потом. Что-то было не то с теплообменом скафандра.
Подавив нереализуемое желание почесать спину, я посмотрел на четырех исследователей. Те копошились у таинственной плиты, виновной в моей командировке сюда, на Марс. Черная матовая поверхность плиты, частично поглощая свет прожекторов, возвращала его в виде тусклого мерцания, отчего казалось, будто серебристые скафандры ученых фосфоресцируют.
Я сморгнул каплю пота, подумав, что и с влагообменом тоже непорядок, и, когда вернемся на базу, надо бы показать экзоскелет технику. «Если вернешься, – вкрадчиво зашелестел голос паники. – Вдруг со скафандром что-то серьезное?»
Но поддаться панике – подвести команду, потому я терпел. Разминая мышцы, покрутил шеей. Хрустнули затекшие суставы, и одновременно лязгнул металл – экзоскелет частично повторил мои движения.
В узком тоннеле, недавно вырытом чуть правее плиты, рокотал бурильщик. Робот уже зарылся метров на сорок, а вибрации от бурения, отдававшиеся от камня и просачивающиеся даже сквозь экзоскелет и костюм-скафандр, стали привычными. Казалось, что они и во сне будут меня преследовать.
Прислушавшись, я заметил изменение в ритме: вибрации стали протяжней и сильней. Как надсадный звук мобильной пилы, наткнувшейся на что-то тверже, чем дерево, даже заломило в зубах. Возможно, каменная порода, окружавшая плиту, местами была намного плотнее обычной, словно впитала часть загадочных свойств. Поэтому бурильщик работал медленно, а техник часто менял сломанные алмазные буры.
– Эй, кэп! – раздался голос Джоанны в динамиках шлема. – Долго нам еще тут торчать? Не пора ли яйцеголовым сворачиваться?
– Совсем вы разболтались, рядовой Хаец, – проворчал я в ответ. – Торчать будем столько, сколько нужно.
– Виновата, капитан Райли, но мы не в армии! – издала смешок Джоанна. – Так что там с яйцеголовыми?
Я ответил не сразу. «Тр-р-р-у-у-у!» – прокатилось вибрациями по корпусу экзоскелета, и вдруг бурильщик затих. Я ждал, что сейчас он возобновит работу, но пауза затянулась.
– У них что-то происходит… Кажется, они потеряли бурильщика, – сказал я наконец и подобрался, глядя, как один исследователь сунул голову в лаз. – Короче, на базу пока не собираются. Расслабься, Джо, ученые тоже люди, к тому же не очень выносливые. На питательных картриджах долго не протянут.
– Вас поняла, капитан, – вздохнула Джоанна. – Ждем, пока у них закончится питание.
– Или кислород, – добавил Алекс Волошин, ее сегодняшний напарник. – Быстрее бы на базу – пожрать, выпить, послушать, как наш командир играет на губной гармошке…
– Не засоряйте эфир, – ответил я, улыбаясь.
Джоанна Хаец всегда была нетерпелива, а от такой унылой смены наверняка тихо выла. Вот же работа у нее – дни напролет стоять истуканом у входа в тоннель на дне марсианского кратера! Завтра надо будет заменить ее с Волошиным на Рамиреса и Квона, которые сейчас несут службу рядом со мной.
Отключившись, я подошел ближе к ученым – мало ли что случится. Вряд ли из темноты тоннеля выскочит какой-нибудь монстр, но повредить скафандр или что-то сломать себе эти люди вполне способны. Были уже прецеденты даже за то недолгое время, что я здесь проработал.
В этом регионе Красной планеты – близ кратера Скиапарелли – всем заправляла Первая Марсианская компания. Ее усилиями здесь раскрылся силовой купол колонии людей и велась добыча гелия-3. Когда шахтерский робот наткнулся на загадочную плиту, еще одним направлением деятельности компании – засекреченным, разумеется, – стали археологические раскопки.
