Что наша жизнь, страницы книги,
Судьбы каприз, сердец биение.
Нам дорожить бы каждым мигом,
А мы вперед, с глубоким рвением.
Живем как будто нет конца,
Грешим, опять латаем дырки.
Неповторимого лица,
Своей не взятой под копирку…
ЖИЗНИ!
Оксана Сибирь.
В этой книге нет интриги, только жизнь во всей красе,
К замечательному мигу, возвращаюсь, к жизни всей!
Сон, каждый раз один и тот же сон.
– Да сколько же можно то?
Аня проснулась вся в поту. Этот сон снился ей часто, вот уже на протяжении нескольких лет. Старая, полуразвалившаяся церковь, лики с икон смотрят в самую душу, аж холодок внутри. И рассказать то кому страшно, не так поймут еще.
В церкви Аня была единственный раз в своей жизни, когда ей было восемь лет, они с матерью заезжали в село Сухобузимо, Аня уж и не помнила, что они там делали, но накануне мать потеряла ребенка, которому едва исполнилось несколько месяцев от роду.
– Мам, а что мы делали в Сухобузимо, в церкви, ты не помнишь? – спросила она вечером мать.
Мария только горестно вздохнула, но ничего не ответила.
Испытав множество лишений в своей жизни, эта женщина замкнулась в себе и редко проявляла какие либо чувства. Муж её, Сергей помер от дизентерии еще до войны, а детей в живых осталось лишь несколько человек. Остальные, а было их одиннадцать, давно уж умерли, кто в младенчестве, а кто с войны не вернулся. Жизнь была, да и оставалась до сей поры трудной. Анна, дочь, жила при ней, дочь Мария и еще двое сыновей жили в Красноярске со своими семьями.
– Ну вот, мама, опять ты молчишь.
Аня давно уже ничего не ждала от матери. Ей как и в детстве не хватало материнской любви, ласки, нежности. Но мать видимо не понимала этого, да и не считала нужным проявлять свои чувства.
– Ты бы пошла корову подоила.
– Да, мама, сейчас, иду уже, – взяв подойник и чистое полотенце, она выбежала на улицу. Пахло свежескошенной травой, на небе повисла черная тьма, собиралась гроза.
– Ой, батюшки, а где ж Чернуха то?
– Валентина, а ну давай беги за коровой.
Аня прокричала на всё село:
– Чернуха, Чернуха!
Вдали, откликнувшись, замычала корова. Валентине даже вставать не пришлось. Она сидела на крылечке, чистила грибы, которые принесла из леса.
– Совсем еще ребенок, – подумала Анна, – и не растет почти, уж десять лет, а она все как дюймовочка.
Маленькая и тихая Валентина была похожа на свою бабушку Марию. Такая же неприметная и малопривлекательная, только без платочка на голове, вечного атрибута бабы Мани.
Окинув дочку недовольным взглядом, – Опять вся перепачкалась, – Анна пошла загонять подошедшую Чернуху.
Сарайчик вот вот завалится, корова прошла туда, едва не сняв крышу на рога. Кругом царило запустение, да и откуда порядку то взяться, мужик то, Михаил не вернулся с войны, дочь росла безотцовщиной.
– Дай, Господи, сил довести до ума единственное дитя.
С этими мыслями Анна плюхнулась под корову. Табуреточка, рассохшаяся от времени едва держалась, но Аня была легкой как пушинка и при всех тяготах, выпавших на ее долю, она оставалась неисправимой мечтательницей. Мужа она давно уж оплакала, а выйти замуж снова оставалось только мечтать и Аня мечтала.
Но в деревне и взглянуть не на кого было, только дедки, да инвалиды, которые вернулись к своим женам, а им и такие были в радость. Корова тихонько фыркала, травы она наелась вволю, весь день паслась, стояла послушно помахивая хвостом, отгоняя комаров от себя и от Анны.
Цик – цик – цик и вот уже пена доходит до краев ведра. Помассировав вымя еще пару минут, Анна поднялась и пошла к дому. Процедила молоко, дала дочке напиться и занялась домашними делами. Нужно было еще порезать грибы, да повесить их на просушку. Какая никакая, а еда, зимой все сгодится.
