– — – — – — – — линия отреза – - – - – - – —
Каждый раз, вспоминая какое-либо событие, я вспоминаю его иначе, при этом мои предыдущие воспоминания остаются в памяти. То есть, все, что со мной происходило, вспоминается в нескольких вариантах. Я могу их принять все, могу выбрать любой по вкусу, а могу в панике разнести себе башню, и в следующую минуту вспомнить это, сидя где-нибудь в баре. Я словно живу одновременно в нескольких параллельных вселенных, окончательно перепутавшихся в моем сознании. Я как тот квант, который движется одновременно по всем возможным путям. Есть только два ограничения: все мои воспоминания рано или поздно приводят меня туда, где я вспоминаю; и в каждом воспоминании я – это я, то есть, я не могу стать супергероем, президентом страны, космическим вирусом или какой еще хренью. Других ограничений нет.
Говорят, однажды Мулла Насреддин вошел в лавку и спросил владельца:
– Ты когда-нибудь видел меня раньше?
– Нет, – ответил тот.
– Тогда откуда ты знаешь, что я – это я?
Я часто ощущаю себя героем подобных историй. И, правда, откуда я могу знать, что я – это я? Об этом говорит исключительно тот хлам, который свален в чулане с названием память. Именно она заставляет нас думать, что мы – это _______________ (вписать самостоятельно). Моя память слетела с катушек, и начала выдавать результаты, достойные генератора случайных чисел. Я перестал быть человеком и превратился в толпу.
Насколько я помню (в моем случае эта фраза звучит как издевательство), у меня всегда были проблемы с ориентацией во времени. Я путал даты и дни недели, что временами создавало небольшие трудности, обычно при заполнении каких-то бумаг, но большую часть своей жизни я благополучно обходился без этих подробностей. Наверно, поэтому я долго не мог осознать тот факт, что мое время отличается от времени окружающих. Иногда из моей жизни выпадали целые недели и месяцы, а иногда наоборот: я умудрялся проживать дни, которых не было больше ни у кого. Например, я точно помнил, что какое-то событие произошло 5 дней назад, тогда как мои приятели и даже мать (с отцом я боялся говорить на такие темы) утверждали, что с тех пор прошло 4 дня. Провалы в памяти было объяснить проще, чем появление лишних дней…
Потом в памяти начали появляться вещи, от которых мне становилось не по себе.
Определив себя, как нормального сумасшедшего, я поспешил найти толкового психиатра. О том, чтобы пойти в поликлинику (для опытов) не могло быть и речи.
В конце концов, мне посоветовали Кирова Якова Семеновича – мужика чуть старше 40 лет с откровенно семитской внешностью. В своей работе он использовал эриксоновкий гипноз, которым владел, как Спиваков скрипкой.
Перед погружением в транс у нас были обычные беседы, во время которых он обо всем меня подробно расспрашивал. Наконец, он усадил меня в удобное кресло, попросил закрыть глаза и начал рассказывать что-то вроде сказочки для детей. Я не заметил, как провалился в глубокое забытье. Когда я пришел в себя, он был похож на попавшего под молнию кота.
– Это немыслимо! – бормотал он, ошалело уставившись на меня.
Как я узнал позже, он обнаружил в моей психике нечто вроде черного ящика, для доступа в который необходимо вводить логин и пароль. Часть моего сознания или подсознания (этих психиатров хрен разберешь) были кем-то или чем-то заблокированы как от меня, так и от тех, кто пожелал бы несанкционированно покопаться в моей голове. Разумеется, с таким ему сталкиваться не приходилось, да и вряд ли придется еще когда-нибудь в ближайшие 500 лет.
Он даже не взял с меня денег, а в случае успешного взлома моих мозгов пообещал заплатить мне, чтобы только я согласился пройти у него курс терапии, желательно никому не рассказывая об особенностях своей психики. Я согласился. «Парадоксы времени» случались со мной все чаще и чаще. Однако, когда я пришел к нему на следующий сеанс, он настойчиво дал мне понять, что лучше мне вообще забыть о его существовании. Он был напуган до усерачки, и даже не пытался этого скрыть.
